Homo scriptor. Сборник статей и материалов в честь 70-летия М. Эпштейна

Таким образом, любовь следует считать всеобщим способом бытия. Благодаря любви мы преодолеваем границы нашего тела и нашего разума, постоянно притягиваясь миром и сплетая с его плотью одну общую (с)вязь: «проще говоря, „моя плоть“ и „плоть мира“ – это одна и та же плоть»[756]. Идеалом подобной взаимосвязи является полное слияние, тождество себя и мира, любящего и любимого, ср. пример тавтологии, которая истинна во всех возможных мирах. Таким предельным случаем выступают алетические модальности, которые «существуют как бы незримо»[757]. Речь, однако, идет не об ирреальности и потусторонности мира; наоборот, «незримое» существование алетической модальности является самым реально ощущаемым: данная реальность – «реальность грубая, непосредственная, неоспоримая, непреодолимая. Но как только я пытаюсь увидеть эту реальность, она исчезает. Я вполне могу создать себе образ моего страдания, представить его себе; вот только реальность страдания никогда не удерживается вне его самого. В репрезентации страдания мне дана только ноэматическая ирреальность, значение „страдание“. Лишь тогда, когда любая дистанция упраздняется, когда страдание переживается в его чистой страдательности, а радость – в ее чистом радовании, речь идет о действительном страдании, в котором реальность и открытость суть одно»[758] (выделено мной. – И. К.). Алетическая модальность, таким образом, ближе всего подходит к тайне бытия, к его несокрытости (ср. aлетейя). В этом смысле алетическая модальность наиболее прямо относится к жизни как таковой. При этом «все модальности жизни <…> аффективны по своей глубинной сути. И причина этого – в том, что феноменологическая материя, в которой изначально феноменализируется чистая феноменальность, есть та Пра-стра-дательность, в которой только и становится возможно любое переживание самого себя <…> По словам Иоанна, Бог есть не только Жизнь – Он есть Любовь. Так между чистым фактом жизни и аффективностью полагается сущностная связь»[759]. Можно сказать, что в самой своей глубинной сути Жизнь есть Любовь, а Любовь есть Жизнь. Amo, ergo sum.

Интернет

ФИЛОСОФИЯ В РАННЕМ РОССИЙСКОМ ИНТЕРНЕТЕ (1994–2008) [760]

Алисса ДеБласио

Область философии нашла свою нишу в интернете в 1994–1995 годах, вскоре после регистрации официального домена <.ru> для Российской Федерации в апреле 1994 года. В России и за рубежом середина 1990‐х отмечена быстрой коммерциализацией интернета для массового использования – менялся рынок, который до этого контролировался главным образом платными браузерами. На новом домене <.ru> философы – профессионалы и любители – сразу же начали создавать личные сайты и экспериментировать с жанром веб-страницы, дававшей возможность представить и разработать философский контент. Университеты и издательства использовали интернет для размещения своих программ и материалов конференций, учреждали сайты, которые были не только минимально отформатированы, но и заполнены иконками, текстом и примитивной графикой. И тем не менее философская дисциплина развивалась не в вакууме, а следуя общей тенденции, параллельно с другими научными областями. Техническая и финансовая поддержка философии в интернете часто зависела от крупных междисциплинарных проектов, например культурного периодического издания «Русский журнал» и библиотеки раннего интернет-магната Максима Мошкова.

Случилось так, что развитие русскоязычного интернета совпало с появлением в России культуры свободной печати. К началу 1990‐х годов перестроечная свобода в полной мере проявилась в издательском деле; в области философии это выразилось в беспрецедентном росте числа независимых журналов в ранний постсоветский период, когда читатели могли ознакомиться с ранее цензурированными текстами из истории русской мысли (например, Николая Бердяева, Сергея Булгакова, Густава Шпета). Редакторы этих небольших печатных журналов не только предоставляли широкой аудитории возможность прочитать важные философские труды, но и формировали новое видение философии в России: они стремились создать платформу для открытых философских исследований и творчества, что было абсолютно недостижимо на страницах советских философских журналов. К 1997 году насчитывалось больше активно действующих журналов по философии, чем в любой период российской истории, хотя к концу десятилетия многие из них выходить перестали.