Honeycomb (СИ)

– Какого черта он тут делает? – обвиняющее спросил Бен, указывая пальцем на чертового Хана Соло, который подошел, засунув руки в карманы своей изношенной куртки, смотревшейся здесь удивительно неуместно.

Лея обернулась и посмотрела как-то отчаянно, наверное, это было адресовано как Бену, так и Хану. Она вздохнула.

– Это долгая история.

– Эй, сын, – сказал Хан.

– Не называй меня так, – отрезал Бен.

– Они просто пришли попрощаться, – умоляюще сказала Рей. – Скоро все закончится, и вы сможете вернуться к обоюдной ненависти.

Бена начало трясти от напряжения и попыток не впасть в ярость. Повисла тишина. Наконец никому в этой семье нечего было сказать.

– Ну, – начала Рей. – Мне пора на посадку. Самолет скоро улетит, – она обняла Хана, а потом снова обняла Лею.

Лея сначала крепко-крепко ее сжала, а потом обхватила лицо ладонями.

– Я думаю, у тебя там все будет замечательно. А если нет, то у тебя всегда есть дом здесь.

– Спасибо, Лея. За все, – сказала Рей и обернулась к Бену, сделав глубокий вдох.

Вот оно. Бен слишком долго все держал в себе, слишком большой стресс это был для него. Вся собранность рассыпалась, а слезы потекли по щекам.

– О нет, – сказала Рей. – Не плачь, я же сейчас тоже заплачу.

– Я просто… – начал Бен, вытирая лицо ладонью. Голос дрожал. – Я просто не хочу, чтобы ты уезжала.

Рей обняла его, и он обхватил ее так крепко, что приподнял над землей, утыкаясь носом ей в шею, стараясь запомнить этот момент как можно лучше, чтобы было, что вспомнить потом, когда все снова начнет рушиться.

– Я вернусь, – прошептала она. – Обещаю.

В конце концов, он поставил ее на пол, все еще не желая выпускать из объятий. Это казалось практически нереальным. Особенно учитывая тот факт, сколько раз Рей говорила ему, что любит, а он даже не мог вспомнить, когда в последний раз на это отвечал.

– Я люблю тебя, – сказал он. И это было совсем не трудно. Не так, как он представлял.

Она улыбнулась ему сквозь слезы, сжала его ладонь и пошла задом к стойке регистрации.

– Я знаю.

***

Лея подождала до тех пор, пока Рей не прошла проверку безопасности и не двинулась на посадку, и только после этого сказала:

– Ты должен быть счастлив за нее.

– Да ладно тебе, Лея. Не начинай, – сказал Хан.

Бен не был согласен с матерью, потому что он будет счастлив за Рей, только сначала нужно немного привыкнуть, но он бы скорее умер, чем согласился хоть в чем-то с отцом, даже в этом вопросе.

– Он заставил ее чувствовать себя виноватой за то, что она следует своей мечте, – сказала Лея. – Это эгоистично. Она была счастливее, живя неделю со мной, чем два года – с ним. Он сдерживал ее.

– Это не так, – пробормотал Бен. Он ничего не мог сделать здесь, не когда вокруг так много людей, не когда Хакс всего в паре метров от него. – Она училась в колледже. Это лучше, чем торчать в твоем подвале.

– Она училась на психолога. А это почти так же бесполезно, как и история.

– Мама… – начал Бен.

Лея уже была готова продолжить издеваться над Беном, а он – отвечать ей, когда Хакс встал между ними.

– Достаточно, сенатор.

– Боже, снова ты, – сказала Лея. Она посмотрела на мужчину с жестокостью.

– Да, снова я. Привыкайте.

Бен еще никогда не слышал, чтобы кто-то разговаривал подобным тоном с его матерью. Для Леи это, видимо, тоже было редкостью, потому что она усилила свой презрительный взгляд и сказала:

– Какого черта ты вообще хочешь от моего сына? – она указала на кольцо. – Ты женат.

Хакс уставился на свою руку во внезапном испуге, на кольцо, которое постоянно напоминало Бену о его месте в жизни мужчины. Неважно, каким все казалось сейчас, завтра все могло измениться, и это чертово кольцо могло быть в центре. Еще Бен заметил кое-где на руках Хакса высохшую глину, это все делало его каким-то другим, реальным человеком, не той смутной темной фигурой, о которой Бен когда-то давно мечтал. Он был материальным, словно Бен мог протянуть руку и коснуться…

После недолгих колебаний Хакс посмотрел на Лею и снял кольцо.

– Больше нет.

Бен не мог вдохнуть. Сердце часто билось, а бессознательное наконец настигло его сознание, и он понял единственную важную сейчас вещь: он на самом деле ужасно невероятно глупо был влюблен в Хакса.

Лея шагнула в личное пространство Хакса и ткнула его пальцем, понижая голос до угрожающих ноток.

– Я добьюсь ратификации закона, даже если это будет последним, что я сделаю. Твою компанию закроют, а мой сын не получит ничего из этого. Ты будешь бесполезен.

Бен восторженно наблюдал за Хаксом. Его лицо дернулось в сомнении лишь на секунду, это было даже почти незаметно, если бы только Бен не видел подобного ранее.

– Всему создаваемому необходима угроза уничтожения для развития, сенатор. Мне в том числе, – сказал Хакс. – Заходя вперед. Если вы еще хоть когда-нибудь приблизитесь к сыну без предварительного разговора со мной, я добьюсь того, что вы вообще никогда его больше не увидите.

– Ты не посмеешь, – сказала Лея, все еще не желая отступать.

– Посмею, на самом деле. Если вы хотите, чтобы ваш сын был в вашей жизни и дальше, то будете играть по моим правилам.