Hoshi (СИ)

Красные глаза Рё на секунду вспыхнули в памяти Нэм, заставив её вздрогнуть. Хорошо, что её вторая сторона вполне миролюбива и не страдает тягой к убийствам.

— Вот, — пальцы кицунэ нырнули в ложбинку меж грудей и выудили оттуда сложенный бумажный самолетик.

— Что это?

— Послание от невестки семьи Асакура. Она немного бесящая снисходительная зазнайка, но зато котелок у нее варит как надо, — Руми расправила крылышки и запустила его в комнату через защитный барьер. Самолетик спикировал в стену и с хрустом рухнул на кровать. — Советую прочесть до фестиваля шаманских народов — или что вы, Патчи, там устраиваете?

— Причем здесь фестиваль?

— Просто прочти, — хмыкнула Торуми и прежде, чем очередной вопрос вырвется изо рта Нэм, махнула всеми невидимыми хвостами и спрыгнула на землю.

Шаманка не стала бросаться к окну, чтобы проверить, насколько удачно та приземлилась. Её вообще мало волновала судьба кицунэ, а в голове после их разговора почти ничего, кроме странного чувства сжимающей горло апатии, не осталось. Нэмид подошла к кровати, подняла самолетик и, повертев его в руке, отправила в полет в направлении мусорной корзины.

Пейзаж не менялся уже несколько часов: прямая дорога, бесконечной лентой уходящая вдаль, круг белого солнца, статично зависнувший где-то в вышине, рыжие стены песчаных скал и пески, пески, пески, — однако пыльный внедорожник со скрипом неожиданно остановился и загорелый водитель в черных солнечных очках сверкнул по-американски широкой улыбкой.

— Приехали.

Кейко инстинктивно вжалась в обшарпанную обивку пассажирского сидения и еще раз с недоверием бросила взгляд в сторону окна. Её охватил страх. Что, если сейчас этот «Билли» бросит её умирать посреди пустыни, а позже его квадратная физиономия промелькнет по ТВ в криминальном репортаже с каким-нибудь нелепым названием, вроде «Последний попутчик»? Но тут она заметила стремительно приближающуюся долговязую фигуру в расстегнутой белой рубашке и подвернутых темно-зеленых штанах и облегченно выдохнула.

— Благодарю за вашу помощь, — в истинно японских традициях Кейко выразила свою признательность легким поклоном, и загорелый лоб Билли сморщился от того, как высоко он изумлении поднял брови. Не часто ему отвешивают поклоны. Вернее будет сказать - никогда.

Йо тем временем уже оказался рядом и ловким движением выудил ее красный клетчатый чемодан из кузова.

— Спасибо, Билли, — отсалютовал он в открытое окно и открыл пассажирскую дверь. Кейко неловко вылезла из машины, едва не полетев носом вперед оттого, как одеревенели ноги за долгую поездку, однако сын вовремя подхватил ее под локоть. Только и успела она увидеть поднятый вверх большой палец, прежде чем Билли дал по газам и уверенно двинулся дальше по прямому и гладкому полотну дороги.

— Ками-сама! Как ты вырос! — ладони Кейко мягко обхватили щеки Йо. Его лицо совсем утратило детскую округлость и теперь, чтобы его рассмотреть, приходилось чуть задирать голову. Йо на ее замечание ответил теплым смехом и, заведя руки за голову, взъерошил жесткие черные волосы.

— Ну, ещё бы! Когда мы в последний раз виделись? Года три назад?

Этот вопрос пробудил в Кейко уже давно не дремавшее чувство вины. Да, она мико, жрица при храме, а у них у всех не хватает времени на семью, но что она за мать такая, раз не видела своего сына-подростка столько лет?

— Папа, кстати, тоже сейчас в Добби, но ты же его знаешь, — продолжал посмеиваться Йо, — он вечно где-то прячется.

«И мужа ты своего не видела столько же».

Всю дорогу до пещеры с голубым сиянием, Йо не прекращал улыбаться и взахлеб рассказывал о своих друзьях. Не о турнире, не о причине ее приезда, а о друзьях, которых у него никогда раньше не было. Кейко украдкой утирала собирающиеся в уголках глаз слезы рукавом. Её сын вырос, стал таким сильным и взрослым, но она даже не заметила, как это произошло. Микихиса оказался куда лучшим родителем, но где-то в глубине души её хотелось верить, что Йо этого мнения не разделяет и ценит их одинаково.

— Матушка! Какая встреча!

Мико на инстинктах выхватила из-за пояса печати, на что Хао миролюбиво рассмеялся, вскидывая руки в знак безоружности. Как будто эта видимая безоружность хоть что-то значит, когда речь идет о легендарном основателе Асакура.

— О! И ты здесь, — без неприязни констатировал Йо и, не теряясь, спросил, протягивая чемодан: — Вторую часть пути ты понесешь?

Хао растянул губы в ехидной усмешке, но игру, затеянную братом, подхватил, забрав у него поклажу. Кейко же заметно побледнела, глядя на второго сына с плохо скрываемой примесью боязливости и любопытства. Поразительно! Он выглядел так же, как и Йо, но веяло от него такой мощью, а лицо выражало настолько иные эмоции, что, будь у них одинаковые прически и одежды, спутать их было бы невозможно.