Hoshi (СИ)

Исступленным, необузданным истуканом он тянулся ввысь, раскидывал крылья орла на вершине и пробивался к небесам через кривые извивающиеся ветви. Асакура приблизился к нему медленно и с опаской, словно к дикому, необъезженному жеребцу. Пальцы осторожно дотронулись до разогретого солнцем ошкуренного дерева, и столб откликнулся на чужеродное прикосновение пугливо оборвавшейся вибрацией, чем только подогрел к себе интерес тысячелетнего шамана. Вырезанные угловатые узоры на мордах тотемных животных были хорошо знакомы Хао по прошлой жизни, и он без труда определил их происхождение. «Патчи». Вот только что они тут забыли?

За спиной послышались тихие шаги, сопровождающиеся лёгким позвякиванием, и Хао кожей почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Нужно быть полным безумцем, чтобы вот так подкрадываться к древнему шаману, но у кого-то хватило на это смелости. «Или не хватило мозгов». Он резко обернулся, отчего массивные серьги хлестнули по щекам, и со снисходительным отчуждением взглянул на незваного гостя. Невысокая фигура в чёрном плаще, со скрывающим половину лица капюшоном, застыла в пяти шагах и ничуть не стушевалась под недоброжелательным взглядом Хао. Шаман не сомневался, что знает, кто скрывается в тени плотной ткани. Точно так она выглядела, когда они встретились в первый раз. Нэмид, собственной персоной.

— Официантка, — Асакура сам поразился, насколько презрительно прозвучало удачное, на его взгляд, прозвище, которое он уже успел за ней закрепить. — Ты что здесь забыла?

Руки фигуры плавно потянулась к капюшону, отчего широкие рукава повисли на локтях и обнажили коротко звякнувшие на запястьях браслеты. Капюшон, повинуясь воле тонких пальцев, податливо сполз на макушку и беззастенчиво открыл лицо своей хозяйки. Брови Хао удивленно приподнялись. Он… ошибся?

Оказавшаяся в личине незнакомца Хоши слабо улыбнулась, заправив за ухо прядь волос с вплетённым в неё пером. Пером, которое Асакура определенно видел в причёске Нэмид накануне. Наложение образов беспардонной дикарки и благочестивой японки сбивало с толку, заставляло усомниться в собственном здравомыслии. Что вообще может быть между ними общее?

Хао не стал дожидаться, когда девушка убежит от него снова, и решительно преодолел разделяющее их расстояние. От её светящегося взгляда, наполнившегося любовью и нежностью, как только он приблизился, тоскливо сжалось сердце. Как будто Хоши не знала, что умерла по его вине, и продолжала смотреть на него так, будто ничего не случилось. Рука почти неосознанно потянулась к бледной, как фарфор, щеке, но пальцы просто прошли насквозь, на секунду погрузившись в призрачный холодок. Из груди шамана вырвался разочарованный вздох. Всё так, как он и предполагал.

В глазах Хоши блеснуло сожаление. «Прости» — беззвучно произнесли губы, и японка виновато склонила голову. Волосы спасительной вуалью скрыли её навсегда оставшееся молодым лицо от Асакуры, и он даже не мог узнать, какие эмоции отразились на нём. Хао не отходил, молча наблюдая, как мирно опускаются на землю облетающие лепестки сакур, и как беспрепятственно они пролетают через призрачное тело. Когда несколько из них аккуратно опустились на девичьи плечи, шаман задержал дыхание. Пряди её волос слабо качнулись вместе с подолом плаща, откликаясь на неосторожное дуновение ветра. Что-то изменилось. Голова девушки поднялась прежде, чем он успел понять, что именно. Эфемерная Хоши окончательно обрела облик Нэмид.

Хао судорожно вдохнул, встретившись с блеском напуганных глаз, посветлевших с тёмно-карего до янтарного оттенка, и всё вдруг обрело ясность. Вот, чем индейская дикарка привлекла его внимание. Вот, чем заставляла с любопытством провожать её взглядом и с интересом разглядывать малопримечательные на первый взгляд черты. «Они похожи». Было что-то едва уловимое в лишённом озлобленности взгляде, в аккуратной линии губ, в совсем не по-индейски мягко очерченном носе, что по отдельности не имело шанса быть замеченным, но в совокупности придавало ей очевидное сходство с умершей тысячу лет назад японкой.

Нэмид часто и отрывисто дышала, боясь даже взглянуть на шамана, и, казалось, готова была вот-вот расплакаться. Асакура, напротив, смотрел на неё устало и вымученно. Что делать и что говорить этой перепуганной до полусмерти девушке, он понятия не имел, но упорно ловил себя на мысли, что больше ему не доставляет удовольствия видеть в её глазах трепет перед его могуществом. Шаман не мог отделаться от ощущения, что перед ним всё ещё стоит Хоши, хоть и выглядит иначе, и оттого подобное отношение его уязвило.