Hroniky

хвост и мяукая, — чтобы переночевать в доме, который

его когда то приютил. А наутро, когда Хозяин уходил

на работу, кошак провожал до угла улицы, а потом, возвращался, обратно, к родителям...

— Ты смотри, какой стал здоровый! Загривок то, как у атлета! А щеки хомячьи. Тяжелый, блин! — Григо

рий, по обыкновению, любовно тискал Бимку, потом

поднял за передние лапы.

— Не ломай ему руки! — стала защищать кота мать. —

Он ведь боится!

— Да ни хрена такому не сделается! Боров...

— А все таки, кот наш красивый... Угловая то Светка

говорит, что урод, страшный больно, а для меня, хоть

как, — Ален Делон!

Бимка, спрыгнув с колен Григория, слыша, что гово

71

рят о нем, подошел к матери, подставляя спину под ру

ку, — чтобы погладили…

Он уже больше года жил, припеваючи, в этой семье.

Все его любили, поэтому, чувствовал себя хозяином по

ложения. Кошку — ни во что не ставил, собака «моли

лась» на своего «бога». Вечером, когда семья, — и лю

ди, и животные, — собирались у телевизора, Бимка

пробирался к отцу, сидевшему за столом, и, сложив ка

лачиком лапы, ложился на живот прямо перед ним. И

закрывал, от удовольствия, глаза от почесывания за

ушами. Короче, идиллия, да и только! Взаимность…

Но за пределами дома, у него, сплошь и рядом, были

враги — местные кошаки. Война шла не на жизнь, а на

смерть за самок и отстаивание территории. По ночам, слышны были, жуткое мяргание и шум ожесточенных драк.

Бимке здорово доставалось, — особенно, от одного кота

бандита с драным ухом. То глаз запухший, то морда

исцарапана, то подвернута в борьбе лапа. После этого, он

обычно отлеживался несколько дней и, почти ничего, не

ел… А один раз, пришел весь в саже, черный черный, —

видать, в трубе побывал, — так мать, в три шеи погнала

грязнулю. А что, блин? Нечего покрывало на диване

гадить!..

…По прошествии двух месяцев, Мурка впервые забе

ременела и, вскоре, родила. Бимка, с удивлением, рассма

тривал странные живые комочки и, даже, трогал и катал

их лапой. А когда котята подросли, с интересом наблю

дал за их неловкими передвижениями, лежа рядом. И

было даже, такое впечатление, будто чувствовал ответст

венность, как взрослый, за детенышей. А когда, те стали

есть, никогда не смел, отобрать еду, — наоборот, уступал

свое, если несмышленыши подбегали к чашке.

72

Вообще, странное было зрелище, когда мать с отцом

садились за стол. Команда из шести «голов» выстраива

лась, сидя полукругом, и ждала подачки: собака, Бимка, Мурка и три маленьких котёнка.

— Не дело это! — как то не выдержала мать. —

Как, с дитями, потом то будем, когда вырастут? Кошачью

«ферму» разводить?

— Да и вообще, — поддержал отец, — ступить некуда!

И кормить же, всех надо!

— Может, отдать Бимку с Муркой и двух маленьких

в «Доброе сердце», приют для животных? А собаку, и

вот того рыженького лапку, оставить? Там ведь, в прию

те, всех сейчас берут, а потом, отдают новым хозяевам.

То есть, кто захочет взять... Пускай Григорий отвезет

лишних то. Все равно, нужно освобождаться. Куда нам

столько иждивенцев!

На том и порешили.

А наутро, Григорий шел уже, с двумя большими

сумками, на остановку автобуса. Жалко, конечно, было

отдавать кота чужому человеку. Притом, что так привя

зались друг к другу. А что делать? Мать настаивает.

Действительно, — ну куда с такою оравой? Даже, когда

Бимка с кошкой и собака жили втроем, и то было тесно

вато. А тут шестеро!.. Если же кота взять к себе обратно, он опять убежит к родителям... Да, надо везти! Чего

жалеть то?..

Григорий ехал в переполненном автобусе, то и дело, встряхивая сумки, — живой, груз отчаянно мяукал и

рвался наружу, чуть ли не разрывая замки. А вот и ну

73

жная остановка. Он вышел и направился вдоль, каких

то, кирпичных складов по указанному адресу. Вскоре, был у железных ворот, которые отворил охранник. Му

жик провел к одноэтажному блочному зданию, где и

находился приют «Доброе сердце».

Войдя в дверь, Григорий услышал лай множества

собак. Прошел через небольшую прихожую, и тут его

окружил, чуть ли не десяток гавкающих разнопородных

псин. Дальше по проходу, стояли клетки с другими

собаками.

— Не бойтесь, проходите, проходите... — какая то

женщина в белом халате провела в комнату, отделанную

кафельной плиткой. За столом, сидела грузная прием

щица, тоже в халате.

— Ну, вытряхивайте ваши сумки. Кого принесли?

Григорий открыл замки, выпустил перепуганных Бим

ку, Мурку и двоих котят.

— Ой, какие хорошенькие! Красавчики мои! — прием

щица взяла, в обе руки котят, и стала, с разных сторон, рассматривать. — Их возьмем! Ну, и кошечка богатка

тоже приличная, клиентам может понравиться.

— А кот? — спросил Григорий.

— Видно, что потрепанный да грязный... Кому он

нужен? Старый, наверно?

— Да нет...

— Ну, вы его оставляете? Согласны оставить?

— Ну, конечно.

— Тогда заполните на всех бумаги...

Григорий, еще ничего не подозревая, подписал какие

то листы. Подошла та женщина, которая встретила в

прихожей, — в больших резиновых перчатках. Взяла

74

Бимку и, тут же, унесла. Григорий только и запомнил

его, полные ужаса, глаза.

— Дак вы его под ток?! — вдруг дошло до сознания.

Приемщица кивнула, отвернулась к окну.

Григорий встал и, как во сне, побрел прочь. Вышел