Hroniky

Они, так и стояли посреди дороги, обнявшись, долго

не отходя друг от друга...

Потом, был день рождения Михаила. Именинник

пригласил Надю в дом к родителям. Сидели у накрытого

праздничного стола. Поиграл на баяне, а подруга, уже

как бы, на правах невесты, разговаривала с матерью и

отцом, которым очень понравилась. Надя подарила

«милому», дорогой кожаный портмоне, чего тот, совсем, не ожидал. Никто из женщин, никогда, подарков ему

не делал.

...Через пару дней, купив цветов, кавалер приехал к

девчонке домой, на Заякина. Добротный деревянный дом, выкрашенный в желтый цвет, во дворе — куры, еще не

пожухлый, уютный огородик. Надя была дома одна.

Обрадовшись, провела друга через крытый двор и сени, через коридор, в свою комнату.

Обратил внимание на шкаф с книгами, небольшую

аккуратно застеленную кровать, стол с красивой лампой

под абажуром. Глаза Нади, буквально, светились лю

бовью. Михаил подошел к ней и осторожно, без лишних

слов, начал раздевать. Девушка не сопротивлялась.

— Только, надо бы нам побыстрей, а то мама скоро

придёт...

Мать Нади позвонила, в дом, через полчаса. Оцени

вающе оглядела, отнюдь, не молодого избранника дочери.

182

Сдержанно расспросила о том, о сём. Да и Михаил, что

то, был не очень рад. Оставшись, вскоре, с другом наеди

не, Надя сразу почувствовала перемену в его настроении.

— Что с тобой? Что то случилось? Разве, не любишь

больше меня?

Кавалер, не отвечая, стал собираться. Но Надю, напоследок, поцеловал, оставив в недоумении и тревоге.

И, правда, что это было с ним?..

2.

После нескольких лет обильных возлияний, семей

ных ссор и неурядиц на работе, Борис Борисыч серьёзно

заболел. Нет, страдал то он гипертонией давно, а тут, все неблагоприятные факторы свалились, как бы, в одну

кучу. Началось с того, что случился сильный сердечный

приступ. «Скорая» откачала и порекомендовала, затем, не медля, обратиться в поликлинику. Но Николаев с

презрением относился к своим хворям, — мол, отлежусь, и всё на место встанет... А этих докторишек, с вымучен

ными дипломами, больной всерьёз не воспринимал. Что, дескать, они знают о человеческом организме, кроме

вызубренных книжных сведений! Не дело ему, кандидату

наук, полагаться на каких то недоучек...

Еще в первые годы знакомства, Михаил увидел у

шефа прибор для измерения давления.

— Ну, и сколько у вас, Борис Борисыч?

— Обычное — 170 на 100. Я его, и не чувствую совсем.

— Так ведь, нельзя с таким давлением ходить. Сни

жать нужно!

— Да плевать хотел!

И Николаев продолжал жить, как привык…

183

А вот сейчас, Михаил позвонил ему, и жена сообщи

ла, что Бориса Борисыча положили в больницу. Где то

далеко, — на краю города.

«Надо обязательно съездить, узнать, как он там», —

ученик, купив фруктов, отправился по указанному адресу.

Больничные корпуса были разбросаны по еловому

лесу. Кое где, встречались гуляющие пациенты. Николае

ва лечили в старом побеленном особнячке с колоннами, на втором этаже. Спустился, когда вызвали. По затём

ненной аллее, вышли на солнце, к скамейке.

— Да ничего себя чувствую, ноги только, опухли

немного. Давление чуть снизили — еще держится.

— Борис Борисыч, вам же, всего 47 лет! Это всё от

пьянки. Завязывать бы надо!

— Сам знаю. Но как вспомню о Пашке, так и тянет, выпить и забыться...

Николаев, склонив, почти всю седую голову, незамет

но смахнул слезу.

Михаил слышал от него, что то о болезни сына Пав

ла, но и подумать тогда не мог, какой страшный недуг, в действительности, мучает парня.

— Ну а как ваши успехи в газете? — справившись с

собой, нарушил паузу Борис Борисыч.

— Да одно и то же... Честно сказать, всё надоело. Ох, уж эти провинциальные новости! Но я хочу сказать о

другом. Относительно верлинскои теории. Под интеграль

ным исследованием он подразумевал совсем иное, — не

то, что ныне принято думать в школе. Междисциплинарная

системная интеграция означает не просто тотальный охват

индивидуальных уровней, а их «слитие», — о чем, в своё

время, писал Павлов!

— Знаете, Михаил, давайте пока оставим сложные

184

материи... — вдруг обронил Николаев. — Не могу я

сейчас переносить умственное напряжение. Как нибудь, в другой раз поговорим... Вы не обижаетесь? Ну, не мо

гу пока.

Ученик понял, что серьёзного научного разговора, не получится. Больной человек есть больной. С тяжелым

сердцем, покидал он наставника…

Не прошло и двух недель, после выписки, как Борис

Борисыч вновь угодил к врачам с ухудшением состояния.

Но после и этого лечения, попав домой, он еле еле ходил: чтобы добраться на работу, несколько раз, приходилось

останавливаться, на пути до остановки троллейбуса.

Пить он больше не пил, потому что, уже был не в силах.

Михаил как то приходил к больному, пытался, опять, разговорить на научные темы, но Николаев избегал, тяжелой для себя, полемики.

— Давайте лучше, зайдем в «рабочий кабинет», выберете всё, что понравится из библиотеки.

Знакомый «кабинет» — был крохотной каморкой

от кладовки, в одной из комнат. До потолка, кстати, за

ставленный книгами по нейрофизиологии, психологии

и философии. На антресолях располагался архив Верли

на. Небольшой письменный столик, едва умещался на

двух квадратных метрах площади. Вот здесь, и писал