Hroniky

Учитель, ночами, свою диссертацию...

— Хочу подарить копию кандидатского труда, —

может, когда нибудь и пригодится. И архив, если что, к вам перейдет, так сказать, по наследству... Ну, выбра

ли что нибудь? Тогда, пойдемте пить чай.

185

3.

Поэзия для Михаила была, отнюдь, не серьёзным

занятием, а скорей, возможностью для простого

отдохновения души, возможностью вылить, переполняв

шие чувства на бумагу. Хотя, конечно, отдавал лучшие

стихи в газеты, так сказать, ради интереса. Но лишь

тогда, когда пару штук из них напечатали, в нём, откуда, ни возьмись, проснулось честолюбие.

В «Вечерке», полгода назад, Михаилу с его «произве

дениями» посоветовали обратиться в городское отделение

Союза писателей. А там уже, некто Кочнев, известный

поэт местного розлива, выдал рецензию на машинописный

текст собранных стихов. Естественно, Кочнев в пух и

прах разгромил наивные, псевдохудожественные поделки

начинающего автора, но, вместе с тем, отметил, что, мол, цикл «Старая Зарека» написан, «будто бы другим челове

ком» и заслуживает того, чтобы его напечатали в любой

центральной газете. Ибо и «образный строй произведе

ния», и «умение рисовать словами», и «острая граждан

ская направленность» заслуживают этого...

Михаил был весьма польщен, как, впрочем, и разоча

рован. «А как же всё остальное? Выходит, что ерунду я

написал?». Однако, после долгих мучительных самоистя

заний он, как это обычно и происходит с начинающими, внутренне обвинил не себя, а, разумеется, Кочнева, который

де ничего не понимает в «настоящей поэзии», и пытается

«закрыть дорогу таланту».

Через некоторое время «поэт», вновь, отдал стихи, но уже другому рецензенту. К удивлению и разочаро

ванию, эффект повторился! Пашкова, также похвалив

цикл, но не другие вещи, вместе с тем, настоятельно

186

требовала, чтобы Михаил стал посещать литобъединение

молодых авторов. И он, перебарывая тревожность и

самомнение, пришел таки на заседание...

— А у нас новенький! — руководитель Вребнев, сред

них лет мужчина с седеющими, зачесанными назад воло

сами, представил Михаила. — Может, прочитаешь что

нибудь, а мы уж решим, оставить тебя или нет.

Разволновавшийся «новенький» развернул рукопись

«Старой Зареки» и начал, спотыкаясь, читать. Сначала

тихо и неуверенно, но потом, слыша одобрительные вос

клицания собравшихся, все, более входя в образ.

— Недурно, очень недурно. — Вребнев похлопал

«дарование» по плечу. — Дак ты там, в этих деревянных

домах и живешь? Надо, конечно, отредактировать текст, но, в целом, стихи отличные. Сразу видно, что глубоко

прочувствованы, пережиты...

На второй месяц занятий, Вребнев объявил, что на

ступает очередь по разбору литобъединением, написан

ных Михаилом «опусов». Заблаговременно, рукопись

была прочитана членами студии. Конечно, при разборе, нашлись такие, кто резко отрицательно отнесся к стихам, упрекая автора в безобразности, явных стилистических, ритмических и прочих огрехах. Но опять, «Старую За

реку» хвалили, а всё остальное посчитали, увы, «не по

эзией». Одна язвительная дама, даже написала пародию

на небольшую поэму, в которой Михаил «бичевал», процветающий в стране, беспредел.

Но были и другие, вставшие на сторону, «подающего

большие надежды», автора. К примеру, на написанное, только недавно, стихотворение «Солнечный ветер», по

ложительно откликнулась, чуть ли не половина литобъе

динения… Однако, Михаил, уже не мог больше оставать

187

ся в студии. Для сего имелась, помимо прочего, особая

веская причина.

«Какие они, всё таки, замкнутые, эти поэтишки, каждый сам в себе, каждый интересуется только самим

собой! Никаких добрых, товарищеских чувств. Не как в

«Вечерке», где сплоченный весёлый коллектив! А тут, какая то мёртвая зона. Тем более, никогда не угодишь, этим полуживым гипер эстетам. Каждый мнит о себе, что он гений! Да пошли, к черту, все...». И разочаровав

шись, парень в литобъединении, больше не появлялся.

Напечатали, правда, в газете «Рабочий путь», вско

ре, растреклятый цикл, который всем был по нраву. Но

какой из этого прок? Нет, — слабый Михаил поэт. Со

средними способностями, бездарность. И зачем только, взялся не за своё?..

4.

В наркологический стационар, — бывший поповский

дом, расположенный рядом с Троицким храмом, — Михаил

попал, как говорится, по блату. Год назад, он брал интервью

у заведующей «алкогольной» больницы — Маргариты

Николаевны Цветковой, а проще — Марго, как её

уважительно и вместе с тем нет, называли обитатели «ку

рорта». Марго была бессменным его руководителем, не

имея, за плечами, даже высшего медицинского образова

ния. Но работу свою знала ой, как хорошо!

— Проходите, устраивайтесь поудобнее! — Цветкова

пропустила корреспондента вперёд, в роскошный каби

нет, обставленный дорогой мебелью. — И что, собирае

тесь писать про нас?

— Слышал, Маргарита Николаевна, что лечение

188

алкоголизма поставлено здесь весьма неплохо. Квалифи

цированный коллектив врачей и медсестёр, хорошее

отношение к пациентам, вкусное питание. Стационар

больше напоминает дом отдыха, чем больницу.

— Не забывайте, что у нас есть трудовая терапия! —

Марго, развалившись в кресле, с явным удовольствием