Hroniky

давала интервью. — Порядок наводят сами мужчины и

следят за его соблюдением. Видели дежурных на входе?

Кстати, ваш отец, уже третий раз здесь лежит... Он ведь,

«навёл» сюда?

— Да, с пьянкой у бати беда.

— А у вас, что ли, нет? Игнатий Иванович говорит, что и сын стал часто закладывать. Так что, если будут

проблемы, пожалуйте к нам! Это дело серьёзное. Лечить

ся начинать, лучше сразу, не откладывая!..

Михаил поднялся наверх, — на второй этаж, опросил

больных, которые, наперебой, расхваливали местный

режим, условия обитания. Батя сидел среди них и светил

ся от гордости: «Это мой сын! Корреспондент!».

А вот теперь, год спустя, и сам Михаил стал пациен

том «курорта», но запой ему не купировали, как многим.

Лечить начали трезвенького, не забывая, что «репор

тёр» — протеже самой Марго. Потом уже, когда он по

падет сюда несколько раз и, не долечившись, бросит

терапию, Цветкова скажет: «Всё! Хватит с нас. Больше

никогда не приму. Как бы плохо ни было...». А держать

слово, Марго умела.

...Уже неделю Михаил принимал таблетки и процеду

ры. Утром ходил на работу, — благо, что редакция рас

полагалась в трёх остановках от больницы, а режим

был почти свободным. Вечером в столовой отписывался.

А дом его находился, всего, в двух шагах. Надя навещала

189

«милого», после чего, парочка отправлялась в «избу»

на Потерянной. Любовь разгоралась нешуточная…

— Замечаю, Миша, будто тебя что то мучает... Ведь, у нас всё хорошо, правда? — Надя подняла голову с

обнаженного плеча друга.

— Конечно, хорошо… Лучше скажи: кроме того

парня, с которым была сильная любовь, и милиционера, ну, ловкого в половом отношении, еще кто то с тобой

встречался?

— Всего — шестеро! — не без гордости, «выдала»

Надя. — Но ведь это нормально. Сексуальный опыт, как не крути!

— Ну ну...

Подруга и не подозревала, что у кавалера, давно

кипела ревность к её старым похождениям. «Совсем

молодая, а уже, всё успела познать! Да еще и гордится

этим... Ужасно то, что она, такая красивая, нежная, была обыкновенной потаскухой, которую «имел», чуть

ли не каждый!..» — изводился бедняга, но ничего поде

лать с собою не мог. Иногда приступы ревности были

очень сильными, — аж до слёз. «Друг» при встречах, как то, даже охладевал к Наде, и та терялась в догадках: что это с ним, не разлюбил ли? Обоюдное напряжение

росло, и кризис был не за горами. А потом, и горькая

развязка. Но оба, и представления не имели о прибли

жающемся разрыве отношений.

Между тем, Михаил, не смотря на лечение, чувство

вал непреодолимую тягу к спиртному. Дабы, выпив, хоть

как то унять, мучивший его «любовный» стресс. Делая

стенгазету для Марго, больных и посетителей, они с

Серёгой Смирновым, художником, уже договорились, как нибудь, пропустить по 100 грамм — не больше, что

190

бы никто не заметил. Но пока всё откладывали и откла

дывали этот драматический, но столь желанный миг.

Ведь, всего по 100 грамм...

5.

«...Объективное стремление к реализации рефлексов

генофонда, которое позволяет каждому животному не

только себя самосохранить, но и воспроизвести, само

развить в онтогенезе — это только, так сказать, общече

ловеческая, видовая характеристика. Главное для нас

то, что люди отличаются друг от друга, как закономер

ные, генетически обусловленные типы. Как и у других

высших животных видов (например, крыс, собак, обезь

ян), в популяциях человеческих зверей, грубо можно

выделить: агрессивных, злобных особей (холерики), трусливых или тревожных (меланхолики), общительных, весёлых (сангвиники), спокойных, уравновешенных

(флегматики). Существует еще, и так называемая типоло

гия развития или познания по И.П. Павлову — «общие»

с другими животными (или, как у других животных) и

специально человеческие генотипы («художники», «мыс

лители»), не говоря уже половых и возрастных биологи

ческих различиях людей...».

Сегодня, в столовой наркобольницы, посидеть и поду

мать в одиночестве, чтобы никто не мешал, не удалось.

Мужики устроили там какой то ремонт, и Михаил был

вынужден уйти к себе в «избу», где в тишине, можно

было обдумать захватившие проблемы.

Кроме того, в последнее время, как никогда, шли

стихи. Вот, что значит трезвая голова! Теперь, он писал

вдумчиво, не так разнузданно эмоционально, как раньше, 191

притом, с учетом рекомендаций, полученных в литобъе

динении.

«И всё же, наука для меня, должна оставаться глав

ным в жизни! Хотя, — и не согласен с поэтом Тальпиди, утверждающим, что человек де не «абсолютное живот

ное», что он де, не абсолютный зверь, потому что спосо

бен на творчество. Это очередное заблуждение огромной

массы творцов «полубогов», которое утверждается

веками. Наша задача — развеять сию иллюзию. Но как?

Какие основания есть для этого? А они, всё равно, есть...

Г. Селье, основоположник теории стресса, пишет, что для людей характерна следующая особенность: «жа

жда одобрения и боязнь осуждения». У творцов она

гипертрофирована, как гипертрофирован ориентировоч

ный безусловный рефлекс, — то бишь, инстинкт позна

ния и творчества. Жажда признания, славы, превосход

ства, власти в известных популяциях, удовлетворяется

путём «созидающей» деятельности специально челове