Hroniky

— Слушай, жаба, а молодых то лимпомпосиков се

годня порядочно! Выбор есть! — директор жадно рас

сматривал пёструю толпу, поднимающуюся на второй

этаж, в танцзал.

— Значит, будем работать! — Михаил сказал это лишь

для того, чтобы поддержать своё собственное, совсем

невесёлое настроение. — Может, по пиву? Больше то и

не стоит…

В баре, некуда было ступить. К стойке, пробрались

без очереди. Выпитой бутылки пива хватило, чтобы ал

каш, что называется, «завёлся».

В танцзале, музыка гремела так, что закладывало

уши. В полумраке со светомузыкой, под упругий ритм, бесновался народ.

— Вот эти, вроде, ничего! Да вон, вон... — прокричал

216

Сергей Николаевич в ухо напарнику, показывая куда

то пальцем. Сквозь толпу, пробрались к двум разукра

шенным, разодетым девицам. Тут же, познакомились, дождавшись медленного танца.

— Может, вы нас в бар пригласите? — прильнула к

Михаилу та, что была повыше и «поинтеллигентнее».

— А давайте, сходим вдвоём. Пускай, они себе

порезвятся...

Денег было мало, и кавалер приобрёл пару бутылок

пива.

— Вы, значит, каким то пивом дам угощаете?! —

сделала недовольную гримасу девица. — Так вот, лакайте

его сами, а я пошла!

И он остался один, не совсем понимая, что произошло.

А что особенного? Разве, нельзя попить «Балтику 9»?..

Настроение сразу упало. Прикончив обе бутылки, взял 200 грамм водки. И пошло... Очень смутно, помнил

еще каких то баб, которые угощали уже его; дорогу

домой...

— Там ваш сын, в луже валяется пьяный! — к родите

лям, пришел сосед с ближайшей улицы. Мать, тут же, вышла «навстречу».

Михаил лежал прямо в грязи, в своей лучшей куртке

и лучшем костюме, силясь встать. Одного ботинка не

было. Ремень, кто то снял, или он его потерял. Наконец, на карачках, сделал несколько «шагов» и, опять, пова

лился. Мать еле доволокла до отцовского дома.

— Ах, сволочь! И надо же было, так нажраться! —

батя, в сердцах, плюнул и ушел смотреть телевизор. А

мать помогла «дойти» до истопленной, еще днём, бани, где раздела Михаила и стала поливать из ковшика тёплой

водой, смывая грязь.

217

— А Нна дя мме ня, всё равно, ллю бит! — мычал

сын, который сидеть даже нормально не мог, — валился

на бок.

— Так то ты на танцы ходишь! Так то не пьешь!

Алкаш проклятый! — мать мыла, слипшиеся от земляных

комков, волосы. — Что, сейчас — опять запой? Опять, будешь к нам стучаться, покоя не давать?! Ладно, хоть

отец пока трезвый. А если вдвоём будете валяться, что

тогда с вами делать то буду?!

Но Михаил, вряд ли, из этих слов, что либо понимал...

4.

Мать, устав от домашней рутины и обидевшись на

Михаила, собралась и уехала в Набережные Челны, к

сестре. На неделю. Хотя поездку в Татарию, к родствен

никам, она и намечала давно, но выбраться из круговерти

дел, всё не удавалось. А теперь вот, после окончания

огородных работ и прочая, прочая, такая возможность, наконец, представилась. Строго наказала Игнатию Ива

новичу, смотреть за домом и непутёвым сыном. «Сам, хоть не запей! Я ведь тебя знаю!..».

Оставшись, фактически, наедине с собой, отец при

уныл, — всё из рук валилось. Но больше, расстраивал

«алкаш», который качаясь и неся пьяную белиберду, возвращался, каждый вечер, неизвестно откуда. «А

почему, и я не имею права, пропустить баночку пива? С

одной то, ничего не будет...» — обманывал себя пенсио

нер. И как то вечером, со скуки, сбегал до рыночного

ларька…

В дверь позвонили, когда на дне «пузыря» с водкой, оставалось грамм двести.

218

— Ты че, запил? — Михаил, обросший, пропахший

перегаром, подошел к заставленному «бухлом» столу. —

Тогда и мне наливай!

— Нет, не будешь пить! Хотя, давай по пятьдесят…

Хрен с ним! — сдался батя. — Че поздно ходишь? Когда

будет остановка?

— Сам о себе думай! Опять ведь, в наркологию пове

зут!

— Да я только сегодня, и всё... Жениться то, собира

ешься когда? Такую девку упустил! А теперь вот, —

смотри в окно, как кот...

Вместо ответа, сын опорожнил початую бутылку пива.

— Денег немного дашь? — отрыгнул.

— Какие деньги! Нет у меня ничего! Ну ладно, поси

дел и хватит! Спать счас лягу... Всё таки, жизнь тебе

надо менять! Зря не слушаешь отца. Погибнешь без нас…

Михаил вышел на улицу и поплёлся, на остановку

автобуса. «Хорошо бы, баб подснять, и к Норину с ни

ми нагрянуть. У него деньги, точно есть!».

На остановке, подходящего «материала» не было.

Поздновато уже. Люди, поджидающие автобус, прятали

лица в воротники пальто, — дул холодный, резкий ветер, вперемежку с дождём. Одних пассажиров подъезжающие

автобусы забирали, — им на смену подходили другие.

А Михаил, так и стоял, выискивая «жертв», всё больше

и больше замерзая.

Наконец, появились две дамочки, более или менее, удовлетворяющие «вкусу». Подойдя, без лишних разго

воров, предложил им пойти на «квартиру» к Норину.

— Посидим, почитаем стихи... А то вон, как замёрзли!

Хоть обогреетесь.

Девахи, немного поломавшись, согласились. На под

219

ходе к норинскому дому, заметил, что света нет. «Черт

бы побрал! Куда ушел в такое неподходящее время?! Че

я с ними, делать то буду, без бабок?..».

— Девчонки, подождите немного, — приду, через

минуту две…

Он, оставив гостей в «халупе», бросился через доро

гу к отцу. Стал стучать. Ни ответа, ни привета…