Hubris. Смещение по контуру (предварительный набросок к метамодернистскому проекту)

“Hubris”: этимология слова и его мифологические параллели. Hubris – франц. l'hubris от древнегреч. – дерзость, наглость, глумление, высокомерие, гордыня, бесчинство, горячность. Хюбрис, или Гибрис. Гибрис – древнегреческая богиня, олицетворяющая гипертрофированную гордость. Этимологически корень слова восходит к «», что переводится как «над», «сверх», «выше». Понятие встречается в сочинениях Гомера и Гесиода. Образы титана Прометея, нарушившего волю богов, – с одной стороны, с другой – Икара, сына Дедала, поднявшегося гибельно близко к солнцу, или Ахиллеса и Одиссея, в гневе неоднократно пересекавших устоявшиеся общественные нормы, воплощают собой характер разворачивания хюбрис. Примечательно, что античная трагедия, которая строилась вокруг таких составляющих, как гордыня (hubris), умопомрачение (ate), возмездие (nemesis), предполагает хюбрис героя как яростный выплеск дерзости, необходимый ему, чтобы трансцендировать или трансгрессировать границы данности, дозволенности, нарушить порядок соответствий. Кроме того, , будучи преступным, богопротивным замыслом, сам во многом является причиной мести[16]. Однако хюбрис – это также проявление высокомерия, грубости, насилия: тем не менее, что было простительно богам, природе, то непростительно людям и титанам: quod licet Iovi, non licet bovi. Выход за меру, естественно, карался. И кара настигла как древнегреческих героев, так и библейских Адама и Еву, преступивших божественный запрет, сверхамбициозных строителей Вавилонской башни. В этом смысле возмездие, nemesis, – не только подавление всплеска, флуктуации, но и стремление сохранить динамическое равновесие в древнем обществе. Все должно вернуться на свои круги, войти в свою меру. Примеры трехступенчатого сюжетного развития «hubris – ate – nemesis» многочисленны и обнаруживаются в самых различных мифологических системах. И, что немаловажно, лекала мифологических схем накладываются на исторический материал, проигрываясь в жизненных историях реальных личностей прошлого, вершивших судьбы народов.

Hubris в зеркале человеческих качеств. «Человек есть мера всех вещей – звучит в веках протагоровский тезис, запечатленный в «Теэтете» Платона, – существующих, что они существуют, и несуществующих, что они не существуют»[17]. Но при всей условности и заданности восприятия человеческой мерой, последняя не является сама по себе константной. Более того, постоянно возникает соблазн ее преодолеть, расшатать, осциллировать, раскачать, сместить композиционный центр к периферии, краю, границе. В «Политике» Аристотель употребляет к описанию заносчивости, превышению меры. Хотя нарушение меры – нарушение ее непрерывности, размыкание. Необузданность крайности может быть равносильна только сексуальной необузданности. Обращение к понятию «хюбрис» наблюдается в постмодернистской философской традиции Мишеля Фуко, который, отчасти десемантизировав понятие, адаптировал его к исследованию сексуальности, где хюбрис понимался философом как сексуальная необузданность, трудно поддающаяся контролю как со стороны социальных институций, так и со стороны культурной матрицы. Т. е. хюбрис является некой данностью человеческой природы – стихийной в своей основе и безграничной, – которая в рамках практик самоорганизации, «самотехник» подвергается дисциплинарной процедуре. Российский философ В. Н. Волков, исследуя исторические метаморфозы постмодернистской этики и эстетики, рассматривал хюбрис с точки зрения синергетики, активно используя ее терминологический корпус[18]. Здесь открывается новый простор для положительной трактовки hubris в качестве изначально хаотической среды, которая суть основа для развития нелинейного процесса самоорганизации, а также альтернативный способ самосборки субъекта после провозглашения «смерти субъекта» в постмодернистской теоретической традиции, реабилитации объекта в спекулятивном реализме, диалоге человеческих и нечеловеческих акторов в латуровском “общем мире”. Согласно волковской логике, учитывающей философские наработки Мишеля Фуко и Ричарда Рорти, акцент в данном случае смещается с «самопознания» на «самосозидание», и делание себя часто предшествует познанию себя.

Hubris как забвение и / или преодоление координат природы рассматривается в совместной работе Кирстен Мейер и Кристиана Ухле, где исследователи считают уместным применение понятия «хюбрис» в дискурсе о геоинженерии и геотехнологиях, роли антропологического фактора в изменении климата[19]. Однако, с таким же правом термин может фигурировать в дискуссиях, посвященных генной инженерии. Наконец, более «камерный» план употребления понятия встречается во внутринаучных институциональных средах, где он, как правило, применяется в качестве критики, направленной против поспешных выводов, не совсем выверенных результатов, погоне за научной сенсацией[20].