I

Сибиллой после её отъезда, и предполагала, что Розалия, возможно, считает её предательницей,

но, увидев приехавшую издалека подругу, та расплакалась от радости и побежала навстречу.

- Что вы здесь делаете? - спросила Готель, целуя её.

- Он сгубил её, он сгубил нашу Сибиллу, - плакала Розалия.

Розалия оказала Сибилле ту поддержку, в которой отказала ей Готель. Она была рядом до

конца, а после смерти своей королевы оставила Рожера с плодами его безумия и безрассудства.

- Но здесь же нельзя жить, - пришла Готель в замешательство, с ужасом оглядывая пещеру и

предвкушая еще одну бессонную ночь.

- Здесь есть все, что мне нужно, - успокаивала та, усаживая гостью на один из камней,

который, похоже, давно уже служил здесь стулом.

- Я прошу вас, дорогая, - взмолилась Готель, - отправимся в мой дом. Еще пара дней и минует

неделя, как я толком не сплю, и потому ночь в пещере я никак не переживу, но также спать от вас

вдали вполне преодолимой, мне будет решительно невозможно.

- Я не заложница Божья, - улыбнулась та, - как вы наверно решили, и с радостью побуду у вас

или там где вам будет удобно.

Они мало говорили о Сибилле. Они знали, что её больше нет, и много говорить об этом было

не нужно.

- Это странно, не правда ли, - сказала Готель, проведя рукой по надгробию Сибиллы, - я

никогда не встречала человека, более любившего жизнь, чем она.

В церкви Святой Троицы было так пусто и тихо, что каждое слово, сказанное здесь,

отражалось от светлых стен величественным эхом, наполняя даже самые простые вещи высоким и

глубоким смыслом. Готель даже слышала дыхание Розалии на другом конце храма, которая уже

около получаса лежала там, на скамейке, всматриваясь в купол.

- Я помню день, когда вы уехали, - сказала она вдруг, отчего Готель вздрогнула как

обожженная, - Сибилла тогда пришла ко мне. Она была раздосадована и разбита. Она почему-то

решила, что так и не поблагодарила вас за серьги, и бежала вслед за кораблем, крича вам это.

Услышав об этом, Готель разрыдалась. В первый раз за все время с тех пор как она узнала,

что Сибиллы больше нет, она плакала по ней, будто какой-то груз на её душе мешал ей это сделать

прежде. Скорее всего, в тот момент, Готель поняла, что потеряла не обиженную на неё девочку, а

настоящую, любящую подругу. И от этого ей стало радостно и больно.

- Розалия, сестрица моя! Боже мой! - улыбалась она сквозь слезы, - святая, святая моя

Розалия! Сами того не зная, вы даровали мне через себя прощение, потому что…, то, что я

пережила, было мне долгим и горьким уроком.

Готель вспомнила слова старика Парно, который сказал ей, что этот самородок однажды

сделает её счастливой или мудрой. И она действительно была счастлива и тысячу раз

поблагодарила Бога, что её слабость в тот ужасный день обернулась ей всевышним прощением.

Розалия ничего не поняла и того что казала ей Готель, но все же обняла подругу и погладила её по

голове.

Сколько Готель оставалась на Сицилии, столько приходила к Сибилле. Словно пытаясь

добрать утраченное с ней общение; она садилась рядом с её склепом, плакала, рассказывала о

своей жизни, смеялась, нежно поглаживала каменное надгробие, прощалась и уходила. Проведя

две недели подобной реабилитации и, насколько это возможно, вернув своей душе покой в

отношении Сибиллы, Готель покинула Сицилию.

V

Не известно прибывал ли её самородок ей мудрости, но то, что она стала взрослее, Готель

чувствовала все своей душой. Её возвращение к Раймунду было наполнено терпением и

пониманием к их союзу. И теперь, даже когда маркиз долго отсутствовал в Марселе, она находила

для себя занятия, отвлекающие её мысли от разлуки: прогулки, покупки, дела по дому, хотя чаще

всего это была работа. Готель все так же шила, много, а поскольку для неё это было еще и

увлечение, если не искусство, то еще и дорого.

- Мой казначей сказал, что вы самая богатая женщина в Провансе, - признался как-то маркиз.

"Почему бы нет", - подумала Готель. Она давно забыла о тоске, безумном желании куда-то

успеть, непременно родить мальчика и девочку или свести с ума маркиза и себя своими,

неоформленными ни коим образом, отношениями. Она переводила свою излишнюю энергию в

звонкую монету, а свободное время коротала, расслабившись на своем белоснежном балконе за

перечтением Писания или просто закрыв глаза и наслаждая легким дуновением морского бриза.

Она старалась ухватить за краешек то самое счастье, которое, казалось, витало здесь где-то рядом

и которое, возможно позже, при других обстоятельствах будет не столь близко, и потеря

ощущения его близости станет невосполнимой потерей, токай же, как, например, общение с

Сибиллой. Готель решила хоть ненадолго остановиться и отпустить время, позволив его теплому

течению самостоятельно войти в свои русла. Она даже не открыла глаза, когда маркиз сказал, что

умер Рожер. Это случилось через год после смерти Сибиллы.