I

сына, который также работал с ним в подмастерье. Их нечастые связи Готель боле принимала на

себя, хотя Жак был гораздо настойчивее, чем её греховное желание.

- Я приходил сюда иногда, уже подростком. Чинил дверь или ступеньку, и мадам угощала

меня сыром или молоком с хлебом, - рассказывал он.

- Она говорила что-то обо мне? - спросила Готель.

- Нет, - ответил Жак.

И это была еще одна причина, почему он нравился Готель; он всегда знал, когда нужно

промолчать. Её чувства к нему были бесстрастно теплыми. Возможно, будь ей сейчас двадцать, он

мог бы заслужить место в её сердце, но её реальный возраст с иронией относился к подростковой

влюбленности, оставляя на поверхности лишь плотское утешение для здравия ума. Не говоря о

том, что у него была жена - некая Мадлéн, по рассказам Жака, похожая на Готель необыкновенно,

но старше. Это превосходство, безусловно, не могло не порадовать её женское естество. К Готель

возвращалась жизнь, и она, наконец, была готова её принять.

- А потом мы остановились здесь, - рассказывала Николь, - и Карл решил, что италийский

товар расширит круг покупателей, если мы откроем магазин на границе Французского королевства

и Римской империи.

- Вот это, - сказала Готель, указывая на платье необычного фасона.

- Это из Милана. Если честно, оно висит у меня с прошлого сезона, - добавила девушка,

снимая платье с вешалки.

Покупка платья оказалась для Готель впечатлением абсолютно новым. С тех пор, как она

научилась шить, она не покупала себе готовой одежды. "Но почему нет", - думала она теперь. К

тому же платье было необыкновенным, и Николь сделала на него скидку, что для Готель вообще

стало настоящим приключением. Она также нашла общение с этой девушкой очень приятным. Как

она узнала, её отчим приезжал в Лион лишь пару раз за месяц, а остальное время Николь

справлялась сама; вела хозяйство и держала магазин. А потому, по себе зная, как не претенциозен

рацион одинокого человека, Готель решила пригласить девушку на ужин.

Ела Николь с удовольствием, иногда раскидывая за плечами темные волосы, ниспадающие

крупными волнами, и с интересом водя своими серыми глазами, то в одну, то в другую сторону

дома.

- Кто-то мне сказал, что Карл перевез меня сюда из-за случаев похищения детей в Турине. Но

я не слышала ни одной такой истории. Да и мой друг - Винсéнт говорит, что это не более чем

байки о проезжих цыганах, чтобы пугать непослушных детей, - лепетала за тарелкой девушка,

продолжая осматриваться по сторонам.

"Какая болтушка", - подумала Готель, вытягивая нитку. Тем не менее, у Николь был столь

милый голосок, что порой Готель наслаждалась им, не вдаваясь в суть, как наслаждаются шумом

моря, доносящимся издалека. От ощущения душевного спокойствия, даримого бережным ею

присутствием Николь, Готель неторопливо метала стежки, а девушка следила за ней, не отрывая

своего взгляда от точных и изящных движений проворных пальцев.

- У вас кольцо, - заметила гостья, и Готель инстинктивно отдернула левую руку, но, заметив

рядом с собой ребенка, улыбнулась, - это подарок дорогого мне человека.

В доме Николь оказалась спокойной и покладистой. Внимала каждому слову и старалась не

отставать в строчке за своей наставницей. "Я начинаю вас ревновать", - пошутил как-то Жак. В

отличие от него, в течение нескольких лет Готель и Николь встречались практически каждый

день. Если Николь не приходила сама, то Готель шла к ней.

- Сегодня утром, мадам Сен-Клер, я продала несколько наших платьев мадам Лекóк, которая

двумя днями вернулась из Парижа с массой столичных новостей, важнейшей из которых является

лишь та, что этим летом король Филипп с крестовым обращением отправится в Птолемаиду. И

хотя Фридрих и Ричард собираются тоже, помощь их весьма сомнительна, поскольку цели всех

троих не однозначны. Последний же после коронации тратит непомерно много на свой чин, и будь

жив еще Генрих, он бы счел Ричарда хвастуном, которому дело Христово необходимо лишь как

поощрение собственной гордыни, - Николь на мгновение затихла и вдруг добавила, - почила

королева.

- Изабелла? - подняла голову Готель.

- Изабелла де Эно, - подтвердила важно Николь и покачала головой, - как я такое забыла.

Готель почувствовала, как ей вдруг стало нехорошо. Она сорвалась с места и выскочила за

порог.

- Вы здоровы? - спросила девушка, выйдя за ней следом.

Готель закивала головой, откашливая на землю остатки потрясения и, успокаивающе махнув

Николь рукой, пошла к своему дому. Перейдя мост, она остановилась возле собора. Её разъедали

гнев и злость. Она ненавидела Филиппа, себя, их походы к неверным с целями, которые сами не

могут себе определить. Почему она не оставила Изабель в Лионе? Почему? У неё хватило бы слов

уговорить её. Ну почему она этого не сделала? Почему? "Прекрасная Изабель, прекрасная

Изабель, - рыдая и покачиваясь на полу собора от боли, повторяла Готель, - прекрасное дитя, моя

девочка, моя девочка".

Когда она открыла глаза, рядом сидела Николь: