Читаем i 691720444028e750 полностью

музыкантов, могут так глубоко погружаться в ее волшебство, что теряют всякое представление о времени. Латиноамериканская культура тяготеет к сильному проявлению архетипа Девочки. Проведя четыре месяца в Южной Америке, Тереза обнаружила, что местные жители в массе своей имели другие ценности, чем североамериканцы. Они были мягче, заботливее, больше ценили чувства других. Они открыто делились полученными благословениями и замечали красоту. Взаимоотношения друг с другом для них были важнее, чем материальный успех,

и люди проводили больше времени со своими семьями. Время будто текло совсем по-другому, и казалось, что здесь нет места для стресса.

Когда Тереза вернулась в Нью-Йорк, она снова столкнулась с культурой, присущей архетипу Мальчика. Первое, что она заметила, сойдя с борта самолета, был рекламный щит, гласивший: «У тебя есть 60 секунд и 30 дел, которые нужно сделать… Мы можем помочь». Такая резкая замена одной архетипной энергии на другую, абсолютно противоположную, стала для нее настоящим шоком.

Любимая Девочка проявляет настоящую искреннюю заботу и желает лучшего для всех людей. Ее отличает исключительная жертвенность. Она употребляет слова мне, мой, но в отличие от Мальчика, говоря «это мое», она желает поделиться этим.

Любимая Девочка искусно выходит из любой ситуации, используя такт и прощение и не оставляя ни одного узла неразвязанным. Она ставит все точки над i. Она заботится, чтобы была исполнена каждая йота и черта закона, или, говоря на языке Востока, чтобы любая карма была уравновешена. Она хочет, чтобы каждый преуспел духовно, и будет стремиться спасти тех, кого, кажется, спасти невозможно.

В Матери Терезе была сильно проявлена не только Любящая Мать, но и архетип Любимой Девочки. Она работала на улицах Калькутты, помогая самым нежеланным для общества людям — тем, кого газеты называли «отбросами жизни». Она давала им почувствовать, что они по-настоящему горячо любимы. Те из них, кто выживал, были преданы ей до конца своей жизни. Те, кто совершал переход в мир иной, отправлялись туда с таким импульсом любви, что, возможно, впервые за свои земные жизни встречали Бога лицом к лицу.

Люди с сильно выраженным архетипом Любимой Девочки имеют особое очарование, привлекающее критику со стороны окружающих, что осложняет им жизнь. Их часто принижают и называют наивными, странными или даже «с приветом», считая неумелыми мечтателями, думающими о пустяках. Однако именно в этой кажущейся слабости заключена их сила. Любимая Девочка знает, что рано или поздно справедливость восторжествует. Она обретает покой в своей вере, что все устроится наилучшим образом.

Когда люди, действующие через архетип Девочки, не чувствуют, что их ценят, они могут поддаться отрицательной стороне данного архетипа — Нелюбимой Девочке. Нелюбимая Девочка — это раненая жертва, хнычущая, жалующаяся и парализованная страхом. Она погружена в самосожаление, уныние и обиду. Манипулируя людьми, она побуждает их спасать ее, словно королева мелодраматической мыльной оперы. Получив спасение из одной драматической ситуации, она тут же погружается в другую. Мы все на каком-то уровне уязвимы перед Нелюбимой Девочкой. Мы попадаем в ее ловушку каждый раз, когда реагируем на негативное отношение к нам со стороны других людей, или когда чувствуем себя задетыми и непонятыми, или когда говорим: «После всего, что я для них сделал, вот чем они отвечают мне…» Когда Нелюбимая Девочка берет верх, мы можем испытывать непомерную боль. Мы чувствуем себя внутренне бессильными и отчаянно желаем угодить окружающим.

Действуя с позиций Нелюбимой Девочки, мы вновь и вновь привлекаем в свою жизнь негативные обстоятельства. Вот почему многие люди, проявляющие архетип своей Нелюбимой Девочки, зачастую действительно подвергаются ментальным, эмоциональным или физическим нападениям. Нелюбимая Девочка дает нам ложное ощущение собственной правоты. Когда она выступает в роли жертвы, то втайне чувствует свое превосходство над теми, кто унижает ее. Она находит утешение, даже злобную радость, полагая, что ее обидчикам грозит духовная опасность и они недостойны ее заботы.

Чтобы научиться ценить свою Любимую Девочку, необходимо встретиться с тем, чего мы более всего боимся или что причиняет нам максимальную боль, а это может оказаться очень сложным. Люди, у которых архетип Девочки не является доминирующим, часто ощущают дискомфорт, работая с ней, так как ее открытость и восприимчивость заставляют их чувствовать себя уязвимыми перед нападками со стороны других людей.

Мы должны быть готовы столкнуться с болью Девочки, чтобы затем по достоинству оценить то, что может дать нам этот архетип. На следующий день после своего обручения популярная писательница Маргарет Фишбэк Пауэрс написала стихотворение под названием «Следы» — одно из многих. Спустя время коробка, в которой хранились рукописи, была потеряна при переезде. Маргарет сильно огорчилась, потому что ее произведения были ей очень дороги, однако смирилась с потерей.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эмпиризм и субъективность. Критическая философия Канта. Бергсонизм. Спиноза (сборник)
Эмпиризм и субъективность. Критическая философия Канта. Бергсонизм. Спиноза (сборник)

В предлагаемой вниманию читателей книге представлены три историко-философских произведения крупнейшего философа XX века - Жиля Делеза (1925-1995). Делез снискал себе славу виртуозного интерпретатора и деконструктора текстов, составляющих `золотой фонд` мировой философии. Но такие интерпретации интересны не только своей оригинальностью и самобытностью. Они помогают глубже проникнуть в весьма непростой понятийный аппарат философствования самого Делеза, а также полнее ощутить то, что Лиотар в свое время назвал `состоянием постмодерна`.Книга рассчитана на философов, культурологов, преподавателей вузов, студентов и аспирантов, специализирующихся в области общественных наук, а также всех интересующихся современной философской мыслью.

Жиль Делез , Я. И. Свирский

История / Философия / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги
Крылатые слова
Крылатые слова

Аннотация 1909 года — Санкт-Петербург, 1909 год. Типо-литография Книгоиздательского Т-ва "Просвещение"."Крылатые слова" выдающегося русского этнографа и писателя Сергея Васильевича Максимова (1831–1901) — удивительный труд, соединяющий лучшие начала отечественной культуры и литературы. Читатель найдет в книге более ста ярко написанных очерков, рассказывающих об истории происхождения общеупотребительных в нашей речи образных выражений, среди которых такие, как "точить лясы", "семь пятниц", "подкузьмить и объегорить", «печки-лавочки», "дым коромыслом"… Эта редкая книга окажется полезной не только словесникам, студентам, ученикам. Ее с увлечением будет читать любой говорящий на русском языке человек.Аннотация 1996 года — Русский купец, Братья славяне, 1996 г.Эта книга была и остается первым и наиболее интересным фразеологическим словарем. Только такой непревзойденный знаток народного быта, как этнограф и писатель Сергей Васильевия Максимов, мог создать сей неподражаемый труд, высоко оцененный его современниками (впервые книга "Крылатые слова" вышла в конце XIX в.) и теми немногими, которым посчастливилось видеть редчайшие переиздания советского времени. Мы с особым удовольствием исправляем эту ошибку и предоставляем читателю возможность познакомиться с оригинальным творением одного из самых замечательных писателей и ученых земли русской.Аннотация 2009 года — Азбука-классика, Авалонъ, 2009 г.Крылатые слова С.В.Максимова — редкая книга, которую берут в руки не на время, которая должна быть в библиотеке каждого, кому хоть сколько интересен родной язык, а любители русской словесности ставят ее на полку рядом с "Толковым словарем" В.И.Даля. Известный этнограф и знаток русского фольклора, историк и писатель, Максимов не просто объясняет, он переживает за каждое русское слово и образное выражение, считая нужным все, что есть в языке, включая пустобайки и нелепицы. Он вплетает в свой рассказ народные притчи, поверья, байки и сказки — собранные им лично вблизи и вдали, вплоть до у черта на куличках, в тех местах и краях, где бьют баклуши и гнут дуги, где попадают в просак, где куры не поют, где бьют в доску, вспоминая Москву…

Сергей Васильевич Максимов

Публицистика / Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги