Читаем i 691720444028e750 полностью

Нет никакого эмоционального заряда. И если мы не отследим это событие и не отметим его «флажком», наше не-я быстро сотрет «ластиком» все следы произошедшего. Оно не заинтересовано в том, чтобы мы признали своего Любящего Отца, и тот факт, что он безличен, облегчает эту задачу. Позже, когда в жизни возникает очередная трудная ситуация, и мы пытаемся вспомнить, как наш Любящий Отец защищал, направлял и воспитывал нас, мы обнаруживаем, что не-я стерло все записи, и мы потеряли моментум.

Часто, когда мы сознательно пытаемся закрепить в себе любящий архетип, появляется нелюбящая сторона данного архетипа со всеми его неразрешенными проблемами, требующими разрешения. Когда, например, мы ищем Любящего Отца, нам, возможно, придется больше обычного работать с проявлениями критики. Но не нужно отчаиваться или бросать начатое. Всякий раз, когда мы стараемся объединиться с нашим любящим архетипом, и особенно с архетипом Любящего Отца, мы будем сталкиваться с внутренним сопротивлением, рождающим чувство тяжести и вялость. Может казаться, будто мы ударяемся о стену или вообще топчемся на месте.

Если такое происходит, следует продолжать упорно идти по пути ученичества. Постепенно меняясь, мы верим, что наш архетип Любящего Отца проявится, вместе с Любящей Матерью, Любимым Мальчиком и Любимой Девочкой. И хотя нам кажется, что мы ходим по кругу, постоянно возвращаясь к тому, с чего начали, в действительности мы поднимаемся по спиральной лестнице, двигаясь к новому уровню посвящения и самопревосхождения.

Мы можем быть спокойны, зная, что с каждой порцией Любящего Отца, которую мы закрепляем в себе, мы становимся все более и более похожими на Христа, отвечающего на любое внутреннее и внешнее возмущение указом «Умолкни, перестань!» или «Что тебе до того? Ты иди за Мною». Мы становимся все более и более похожими на Будду, который просто коснулся земли рукой, когда его атаковали армии Мары; он спокойно призвал землю в свидетели, и тьма отступила. Будучи едины с Отцом, осознавая свою божественную индивидуальность —

Я ЕСМЬ ТО ЧТО Я ЕСМЬ, мы восклицаем вместе с Буддой: «Я ЕСМЬ пробужденный».

Когда на передний план выступает Любящий Отец, одно из самых сложных испытаний для Мальчика — научиться уважать Девочку. Любимая Девочка помогает нам сменить системы взглядов и ценностей. Она, как сцепление в автомобиле, соединяет нас с коробкой передач Любящего Отца.

Однако вначале, когда мы выжимаем сцепление, наш Мальчик может подумать, что мы теряем моментум и мешаем движению. Ему особенно тяжело уважать Девочку, потому что Нелюбимый Мальчик очень горд собой и хочет всегда быть первым. Он воспринимает Девочку, как причину потери контроля. В его глазах она выглядит бесполезной, замедляющей его движение и заставляющей его выглядеть глупо.

Он не в состоянии оценить по достоинству ее сферическое интуитивное сознание и готовность жертвовать собой ради других. И пока он не осозн'aет все достоинства Любимой Девочки, глядя на нее глазами Любящего Отца, он будет видеть в ней только своего врага, противника, конкурента.

Чем скорее мы убедим нашего Мальчика уступить хоть немного своей власти, тем больше откроем внутренних возможностей, скрытых в складках одеяния Девочки. Если Мальчик захочет воплотить сознание «Я и Отец мой едины» и чтить Девочку, Любящий Отец придет в нашу жизнь. Пока Мальчик будет попирать многомерное мышление Девочки, мы не сможем получить доступ к Любящему Отцу. Когда же он перестанет принижать ее, то увидит, что она способна дать ему веру, необходимую, чтобы отказаться от контроля со стороны эго и принять Любящего Отца.

Если мы почитаем нашу Любимую Девочку, отношения между ней и Любимым Мальчиком становятся взаимодополняющими. Без Девочки Мальчик «застревает в коробке передач» и не способен «переключиться на другую передачу». С ней он учится сердечности. Сердце является магнитом, притягивающим к нему Любящего Отца, который скажет ему слово одобрения (втайне очень желанное!) и даст полномочия плыть по бушующему морю жизни.

Когда мы решаем стать едиными с архетипом нашего Любящего Отца, мы должны честно ответить себе на следующие вопросы: «Действительно ли я хочу стать человеком независимым и исправляющим свои ошибки без посторонней помощи?» «Смогу ли я принять дисциплину Любящего Отца, как принимаю его защиту?» «Смогу ли я следовать указаниям Любящего Отца и отказаться от привычки своего Нелюбимого Мальчика ожидать немедленного вознаграждения?»

Нелюбимый Мальчик владел нашим коллективным сознанием на протяжении, как минимум, последних двух тысяч лет, культивируя дух соревнования, поляризацию и агрессивный индивидуализм. Тем не менее его господство постепенно ослабевает, уступая место Любимой Девочке.

Вероятно именно это предсказывал Иисус, когда говорил, что «кроткие… наследуют землю»9 и что «будут первые последними, и последние первыми».1 °Cтарый подход должен уйти и освободить место для возрождающейся культуры Девочки, где почитается взаимозависимость, единство и Дух.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эмпиризм и субъективность. Критическая философия Канта. Бергсонизм. Спиноза (сборник)
Эмпиризм и субъективность. Критическая философия Канта. Бергсонизм. Спиноза (сборник)

В предлагаемой вниманию читателей книге представлены три историко-философских произведения крупнейшего философа XX века - Жиля Делеза (1925-1995). Делез снискал себе славу виртуозного интерпретатора и деконструктора текстов, составляющих `золотой фонд` мировой философии. Но такие интерпретации интересны не только своей оригинальностью и самобытностью. Они помогают глубже проникнуть в весьма непростой понятийный аппарат философствования самого Делеза, а также полнее ощутить то, что Лиотар в свое время назвал `состоянием постмодерна`.Книга рассчитана на философов, культурологов, преподавателей вузов, студентов и аспирантов, специализирующихся в области общественных наук, а также всех интересующихся современной философской мыслью.

Жиль Делез , Я. И. Свирский

История / Философия / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги
Крылатые слова
Крылатые слова

Аннотация 1909 года — Санкт-Петербург, 1909 год. Типо-литография Книгоиздательского Т-ва "Просвещение"."Крылатые слова" выдающегося русского этнографа и писателя Сергея Васильевича Максимова (1831–1901) — удивительный труд, соединяющий лучшие начала отечественной культуры и литературы. Читатель найдет в книге более ста ярко написанных очерков, рассказывающих об истории происхождения общеупотребительных в нашей речи образных выражений, среди которых такие, как "точить лясы", "семь пятниц", "подкузьмить и объегорить", «печки-лавочки», "дым коромыслом"… Эта редкая книга окажется полезной не только словесникам, студентам, ученикам. Ее с увлечением будет читать любой говорящий на русском языке человек.Аннотация 1996 года — Русский купец, Братья славяне, 1996 г.Эта книга была и остается первым и наиболее интересным фразеологическим словарем. Только такой непревзойденный знаток народного быта, как этнограф и писатель Сергей Васильевия Максимов, мог создать сей неподражаемый труд, высоко оцененный его современниками (впервые книга "Крылатые слова" вышла в конце XIX в.) и теми немногими, которым посчастливилось видеть редчайшие переиздания советского времени. Мы с особым удовольствием исправляем эту ошибку и предоставляем читателю возможность познакомиться с оригинальным творением одного из самых замечательных писателей и ученых земли русской.Аннотация 2009 года — Азбука-классика, Авалонъ, 2009 г.Крылатые слова С.В.Максимова — редкая книга, которую берут в руки не на время, которая должна быть в библиотеке каждого, кому хоть сколько интересен родной язык, а любители русской словесности ставят ее на полку рядом с "Толковым словарем" В.И.Даля. Известный этнограф и знаток русского фольклора, историк и писатель, Максимов не просто объясняет, он переживает за каждое русское слово и образное выражение, считая нужным все, что есть в языке, включая пустобайки и нелепицы. Он вплетает в свой рассказ народные притчи, поверья, байки и сказки — собранные им лично вблизи и вдали, вплоть до у черта на куличках, в тех местах и краях, где бьют баклуши и гнут дуги, где попадают в просак, где куры не поют, где бьют в доску, вспоминая Москву…

Сергей Васильевич Максимов

Публицистика / Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги