Читаем i 691720444028e750 полностью

Тактический прием № 8: не-я побуждает нас забыть клише своих ошибок, чтобы мы повторяли их.

Последнее, чего хочет не-я, чтобы мы отследили свои ошибки и перестали их совершать. Когда мы принимаем решение воздержаться от деструктивного поведения или стоим на пороге понимания того, как прекратить инициировать одни и те же негативные события в своей жизни, не-я притворяется, что позволит нам «слезть с крючка».

«Мне до смерти надоело постоянно делать тебе замечания, — скажет оно вам. — Давай просто забудем обо всем».

Как правило, когда мы перестаем слышать внутреннюю критику, то чувствуем такое облегчение, что склонны заглатывать наживку. Освобожденные от чувства вины, мы теряем бдительность. Спустя час или неделю, когда мы снова подвергаемся искушению или когда снова возникает то же негативное обстоятельство, мы спотыкаемся о тот же камень преткновения, падаем в ту же самую яму и начинаем опять бичевать себя.

Для того чтобы научиться поступать лучше, нам важно научиться отслеживать свои ошибки. Не-я создает путаницу в наших обстоятельствах. Оно хочет, чтобы мы оставались в неведении относительно того, почему с хорошими людьми случаются плохие вещи. Оно не хочет, чтоб мы увидели, что негативные события в нашей жизни — это,

чаще всего, повторяющиеся обстоятельства, которые мы тем или иным образом привели в действие, и организованы они нашим собственным не-я.

Чтобы вырваться из цепких когтей не-я, нужно отслеживать свои действия. Каждый раз, когда появляется не-я, мы можем составить карту места преступления, изучить улики и проанализировать, почему сделали то, что сделали. И когда испытание придет в следующий раз, оно не застанет нас врасплох.

Чем более бдительными мы станем, тем больше у нас шансов перестать повторять прежние ошибки и вернуть себе власть. Мы можем уподобиться индийскому йогу, который, видя на своем пути кобру, не пятится в страхе, а говорит ей. «Ну, давай, сестра-кобра, посмотрим, что у тебя на уме». Чувствуя его бесстрашие, змея уползает.

Тактический прием № 9: не-я приписывает себе наш успех.

Не-я постоянно критикует нас; оно указывает нам, где мы совершили ошибки, и делает это под предлогом, что присматривает за нами. Когда же мы делаем что-то хорошо или достигаем успеха на каком-то уровне, оно приписывает наши заслуги себе, пытаясь убедить: «Без меня ты не сделал бы это. Именно благодаря моей критике ты совершенствуешься». Мы склонны верить, что не-я — секрет нашего успеха, хотя на самом деле оно постоянно «ставит нам палки в колеса», стремится уничтожить нас, а затем говорит: «Какое ты жалкое зрелище!»

Жизнь — это процесс посвящения. Иногда нам приходится делать шаг назад, чтобы затем сделать два или три шага вперед. Именно так мы обретаем моментум. Даже если падаем плашмя, мы все равно оказываемся на два-три метра дальше, чем если бы не двигались ни на шаг. Когда мы стараемся овладеть чем-то новым и преодолеть новые препятствия, нам приходится иметь дело с инерцией. Нам нужен моментум.

Подумайте о машине, на пути которой вырос сугроб из свежевыпавшего снега. Если его не удастся преодолеть с первого раза, то машине придется отъехать назад, чтобы разогнаться и по инерции проехать через сугроб. Если же это не получится и во второй раз, то потребуется снова отъехать назад, разогнаться и еще раз врезаться в сугроб, проделывая в нем колею. Так происходит и с нами.

Иногда нам приходится делать шаг назад, чтобы разогнаться и продвинуться вперед. Когда первоначальный импульс оказывается исчерпан, мы замедляемся и останавливаемся. Настает время сделать паузу, поразмышлять, вспомнить сделанные шаги и оценить их. И хотя может казаться, что мы остановились в развитии, процесс переоценки и размышления является именно тем фактором, который в конце концов позволит нам снова продвинуться вперед. Без этих этапов мы перегорим, а наше не-я желает именно этого.

Когда мы делаем шаг назад, подобно машине, штурмующей сугроб, не-я предупреждает нас: «Ты теряешь достигнутое положение». Затем, когда мы с новыми силами начинаем двигаться вперед, не-я присваивает себе любые наши достижения, говоря: «Если бы не я, ты бы никогда не преуспел». Если мы поверим этой лжи, то потеряем веру в свое собственное различение и погрузимся в уныние. Мы утратим уверенность, что способны преодолевать трудности, и поверим, будто наше не-я знает ответы на все возникающие вопросы.

Если же вместо этого мы будем стойко продолжать делать свое дело, то убедимся, что способны сделать гораздо больше, чем могли себе представить. Со временем мы построим спираль успеха, которая нейтрализует проекции, идущие от нереального «я». Мы начнем осознавать, что внутри нас существует и растет положительный потенциал, который осязаем, последователен, логичен, заметен,

поддается количественному определению и неоспорим.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эмпиризм и субъективность. Критическая философия Канта. Бергсонизм. Спиноза (сборник)
Эмпиризм и субъективность. Критическая философия Канта. Бергсонизм. Спиноза (сборник)

В предлагаемой вниманию читателей книге представлены три историко-философских произведения крупнейшего философа XX века - Жиля Делеза (1925-1995). Делез снискал себе славу виртуозного интерпретатора и деконструктора текстов, составляющих `золотой фонд` мировой философии. Но такие интерпретации интересны не только своей оригинальностью и самобытностью. Они помогают глубже проникнуть в весьма непростой понятийный аппарат философствования самого Делеза, а также полнее ощутить то, что Лиотар в свое время назвал `состоянием постмодерна`.Книга рассчитана на философов, культурологов, преподавателей вузов, студентов и аспирантов, специализирующихся в области общественных наук, а также всех интересующихся современной философской мыслью.

Жиль Делез , Я. И. Свирский

История / Философия / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги
Крылатые слова
Крылатые слова

Аннотация 1909 года — Санкт-Петербург, 1909 год. Типо-литография Книгоиздательского Т-ва "Просвещение"."Крылатые слова" выдающегося русского этнографа и писателя Сергея Васильевича Максимова (1831–1901) — удивительный труд, соединяющий лучшие начала отечественной культуры и литературы. Читатель найдет в книге более ста ярко написанных очерков, рассказывающих об истории происхождения общеупотребительных в нашей речи образных выражений, среди которых такие, как "точить лясы", "семь пятниц", "подкузьмить и объегорить", «печки-лавочки», "дым коромыслом"… Эта редкая книга окажется полезной не только словесникам, студентам, ученикам. Ее с увлечением будет читать любой говорящий на русском языке человек.Аннотация 1996 года — Русский купец, Братья славяне, 1996 г.Эта книга была и остается первым и наиболее интересным фразеологическим словарем. Только такой непревзойденный знаток народного быта, как этнограф и писатель Сергей Васильевия Максимов, мог создать сей неподражаемый труд, высоко оцененный его современниками (впервые книга "Крылатые слова" вышла в конце XIX в.) и теми немногими, которым посчастливилось видеть редчайшие переиздания советского времени. Мы с особым удовольствием исправляем эту ошибку и предоставляем читателю возможность познакомиться с оригинальным творением одного из самых замечательных писателей и ученых земли русской.Аннотация 2009 года — Азбука-классика, Авалонъ, 2009 г.Крылатые слова С.В.Максимова — редкая книга, которую берут в руки не на время, которая должна быть в библиотеке каждого, кому хоть сколько интересен родной язык, а любители русской словесности ставят ее на полку рядом с "Толковым словарем" В.И.Даля. Известный этнограф и знаток русского фольклора, историк и писатель, Максимов не просто объясняет, он переживает за каждое русское слово и образное выражение, считая нужным все, что есть в языке, включая пустобайки и нелепицы. Он вплетает в свой рассказ народные притчи, поверья, байки и сказки — собранные им лично вблизи и вдали, вплоть до у черта на куличках, в тех местах и краях, где бьют баклуши и гнут дуги, где попадают в просак, где куры не поют, где бьют в доску, вспоминая Москву…

Сергей Васильевич Максимов

Публицистика / Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги