i 77717a20ea2cf885

  Янка приплясывает на месте в нетерпении. Тем временем Фредди коротко замахивается и подаётся вперёд, и даже я с моей близорукостью вижу, как легко, словно давешний нож в хлеб, когти вонзаются в грудь жертвы, пропарывая нагрудник, и затем выходят со спины. Всплёскиваются фонтанчики крови из ран и изо рта мальчишки. Монстр, довольный, высвобождает руку и оборачивается к нам. Его жертва, постояв немного, словно в недоумении оглядывается - и рушится наземь.

  И только тогда со свистом летит Янкин дротик. Сила броска так велика, что пригвождает железнорукого к забору.

  Боже.

  Одних детей, как волчат, натаскивают на нежить, других ради этой охоты калечат. Взрослые смотрят и обсуждают.

  - Молодец, хлопец, - доносится с крыльца. - С одного удара пришпилил!

   Кажется, мне становится плохо. Иным не могу объяснить, что уже сползаю, цепляясь за Васютино плечо. Он подхватывает меня... и тащит прямо на место бойни. Я слабо трепыхаюсь.

  - Смотри! - требует он.

  - Ты, - я задыхаюсь - ты его нарочно подставил! Янка нарочно ждал!

  - А как же, - говорит Васюта. - Этих дурней только так и учить!

   Он встряхивает меня.

  - Нет, ты смотри!

  Не в силах глянуть на искалеченного ребёнка, я отворачиваюсь.

  - Кому говорю! - шепчет Васюта зло, - дура! Я ж для тебя стараюсь!

  Ошеломлённая, поворачиваю голову

  Фредди уже нет. Янек выдёргивает из дощатого забора дротик и деловито обтирает тряпицей. Я перевожу взгляд на того, кто недавно был жив.

  Тело парня истаивает быстро, точно так же, как недавно мой раптор. И минуты не проходит, а на мостовой даже следов крови не остаётся.

  - Всё, - говорит Васюта. - Этот вернулся.

  Он разворачивает меня к дому. Фактически волочёт, я едва успеваю ногами перебирать, чтобы не упасть.

  - А почему ... - пытаюсь спросить.

  - Погиб в честном бою. Бой не финальный, рано ещё - парень три дня как объявился.

  - При чём здесь - не финальный? Да погоди! Что же получается? Если человек здесь погибнет, он возвращается домой? Вот так сразу?

  Васюта коротко свистит, и Хорс неохотно тащит за ошейник Нору из свой будки. Водворяет на кухню, как меня - его хозяин.

  - Слушай внимательно, - говорит Васюта, развернув меня к себе. - Это ж для тебя Мир устроил, чтобы своими глазами убедилась: если играешь честно, до конца - то пусть ты слабее, пусть погибнешь, всё равно бонус получишь, за старание: тебя возвращают домой. Это правило для всех Квестов, кроме финального. Если гибнешь в Финале - это уже навсегда.

  Усаживает меня. Пытливо заглядывает в лицо.

  - Вот такой он, - добавляет. - Любит правила наглядно разъяснять, а заодно и шугануть новенького.

  - Так он сразу отсюда... выходит, если бы я вчера погибла... Может, и надо было поддаться? - Я не слушаю Васюту.

  - Да ты меня поняла ли? - сердито говорит он. - Никаких поддавков! Только бороться! Подставишься нарочно - он же тебя раскусит враз, и тогда уже в обоих мирах погибнешь. Я о чём тебе толкую, голуба, что до конца стоять надо!

  - Поняла. - Какое-то время я молчу. Поднимаю глаза на Васюту. Он склонился надо мной - гора горой, серьёзный, нахмуренный и словно ожидает ещё чего-то. - Зачем? Зачем так... изощряться?

  - А чтоб не отступали. Каждому по силам даётся, хоть нелегко, но сдюжить можешь, вот как в первый раз сдюжила. И погибнуть не страшно, коли потом в своём мире окажешься.

  - А Финал как же?

  - А от Финала тебе деваться будет некуда. - Васюта распрямляется, идёт к порогу. Оборачивается. - Или вперёд - или оставайся навсегда. Никто таких не осуждает, жизнь каждому мила.

  Я провожу ладонью по столешнице, смахиваю несколько попавших под руку хлебных крошек.

  - Вася, - говорю, и слышу, как подсел голос, - да как же с теми, кого дома-то оставил? Они-то как без...

  ...без меня, хочу добавить, но горло сжимается.

  - Мы для них все - мёртвые, Ваня. Навсегда.

  Сжимаю ладонь в кулак. Стискиваю зубы.

  Я вернусь. Уж я-то вернусь!!!

  И знаешь, почему, ты, Мир?

  Потому, что я тебя больше не боюсь. Я тебя ненавижу.

  Глава 4

  Сидеть бы мне до утра за этим столом, смахивая с поверхности несуществующие крошки и всё более погружаясь в депрессию после нежданной вспышки гнева... Чужая смерть, которая вовсе и не смерть, а освобождение, спокойствие Муромцев, для которых развернувшееся зрелище было не кошмаром, не бойней, а куда страшнее - обыденностью, Янкин боевой азарт, Васюта, который безжалостно ткнул меня чуть ли не в лицо умирающему пацану с одной целью: смотри и запоминай! - всё смешивается в моём мозгу в какой-то жуткий ералаш.

  Прямо у меня под носом оказывается стакан, до краёв наполненный тёмной жидкостью с едким запахом.

  - Не буду, - слабо вякаю я.

  - Быстро! - чеканит Васюта. - Взяла, выдохнула, выпила залпом. Иначе сомлеешь. Давай. А то силой напою, парней позову, чтоб держали. Хочешь?

  И что мне после этаких слов, отказываться? Кликнет ведь, потом стыда не оберёшься. Настойка обжигает горло, пищевод и взрывается в желудке бомбой. Выдохнуть перед этим выдохнула, а вздохнуть не могу. Наконец мне это удаётся.

  - Добро. - Васютин голос доносится откуда-то издалека. - Давай-ка помогу дойти.