i 8e8e7994a237c5f3

- Всё устроено не так просто, как ты думаешь, - поморщился Антон. - Обществу нужны не только рабочие. Для равновесия и устойчивости такой сложной системы нужны очень многие элементы. Некоторые из них кажутся бесполезными, скорее даже вредными, как аппендикс...

- Во-во! - поддакнул я. - Тут ты в точку попал.

- Ох уж эта зашоренность мышления... - замученным голосом произнес Антон. - Почему все видят только черное или белое? Я же объяснил тебе - он просто играют данные им роли. Ты, как библиотекарь, наверняка читал о вымерших видах. Помнишь стервятников и гиен?

- Угу.

- Ну и как, насколько они привлекательны? Но ведь кто-то должен быть падальщиком, правда?

- "Эти" себя не падальщиками, а элитой считают.

- Они и должны так считать. Чтобы никому из них в один момент не пришла мысль поменять свой социальный статус.

- Ладно, пусть так. Но как они могут что-то решать? Они все идиоты! У них мозги наркотой сожгло!

- Чем они меньше думают, тем лучше, поверь.

- И долго проживешь такой жизнью?

- А зачем им жить долго? Если они расплодятся, система не сможет обеспечить их нужды. Все работает на равновесие, Валентин.

- Очень странное равновесие...

- Валентин, - Антон покровительственно улыбнулся. - Оно ведь возникло не спонтанно. И сохраняется почти четыре тысячи лет не из-за какой-то случайности. Я понимаю, почему тебя коробит от одной мысли о них. Именно поэтому они, насколько это возможно, изолированы от настоящих людей. Но в любой экосистеме есть падальщики.

Да, они так и будут всю жизнь стремится к ярким побрякушкам и антисоциальному образу жизни, думая, что именно в этом заключается счастье, хапая всё больше и больше, пока наркотики не сделают всё это неважным. Для этих людей не предусмотрено счастье, только безумная гонка за его искаженным подобием. Зато они на вершине социальной лестницы. Это что-то вроде отстойника, куда попадает всякая гниль. Там плохо пахнет, как и в любом другом отстойнике, но зато в остальном городе чисто. Чтобы такие как ты могли спокойно жить и работать, генетический мусор, склонный к асоциальному поведению, должен быть изолирован. И если такие люди с патологическим упорством стремятся к власти, логично дать им иллюзию, что эта самая власть у них есть, надо только отгородится от остальных и оберегать своё сокровище.

Надолго воцарилось молчание. Я придумывал возражения, перебирая в голове один вариант за другим. Все настолько веские и логичные, что было очевидно - Антон и сам их знает и легко опровергнет.

Потом мысли свернули на Ирен. Мы с ней всего два месяца знакомы, но я уже задумывался о более серьёзных отношениях. В конце концов пора уже и остепенится. Но кто она в этой безумной схеме? Способностей у нее никаких, секретарем работает. Передатчик моего генетического материала в следующее поколение? У мамы кстати, тоже нет способностей, всю жизнь учителем в школе отработала.

- Я так понимаю, ты сейчас себя накручиваешь, представляя, что все мы винтики в бездушном механизме, - прервал молчание Антон. - И никакие доводы на тебя не подействуют. Придется подождать, пока ты привыкнешь к этой мысли.

Он встал, вяло махнул рукой на прощание, и вышел. Я сидел, не зная, не то что мне делать, а даже и думать. Взгляд упал на папку с досье. Ничего нового отсюда не вытащить, все истории посмотрены. Если не считать папку, в которой истории хранились...

Глава 15

Антон стоял, сложив руки за спиной, у окна, задумчиво вглядываясь в черную бездну за толстым стеклом. Тьму с той стороны безуспешно пытались разогнать сотни и тысячи мелких колючих звездочек. Папки в руках у Антона не было, он лишь барабанил пальцами левой руки по запястью правой.

За спиной послышался едва слышный шорох, и Антон обернулся, одарив вошедших доброжелательной улыбкой. Напротив стояли Дэнил и Чеслав.

- Ну вот я и попался, - сказал Антон, качнув головой, словно соглашаясь с собственными словами. - Признаюсь, не ожидал такой прыткости и изобретательности. Что за фокус вы проделали с трансгрессором?

Вместо ответа Дэнил сделал длинный скользящий шаг вперед, самую малость склонился вправо, и почти неуловимым для взгляда движением, врезал Антону в челюсть. Тот отлетел к окну, ударился спиной о стекло и сполз на пол.

- Должен сказать, - все тем же вежливым тоном сказал Антон потирая скулу, - что я не чувствую боли. Поэтому, если ваша цель - заставить меня страдать и бояться, то вы зря теряете время.

- Не беспокойся о нашем времени, у нас его много, - сказал Дэнил, и в его руке блеснул нож.

Блеск размазался в воздухе, и нож по самую рукоять вошел в шею Антона. Тот захрипел и из последних сил схватил Дэнила за запястье. Дэнил не обратил на это движение никакого внимания, принявшись деловито отделять голову от туловища.

Открыв глаза, я первым делом поднял ладонь с папки и потер шею. Сомнительное удовольствие, когда тебе голову отрезают. Потом почесал затылок. Это что получается? Антону когда-то голову отрезали? По нему не скажешь.