И аз воздам

Слова Жерома продолжали звучать над головой и я понятливо кивала в ответ, не особенно вслушиваясь в слова. Что гвардия при короле — сплошные аристократы и белая кость, объяснять было не надо, а вот то, что в результате непонятных мне обстоятельств я прямиком угодила в дом родителей Бейриса, носило теперь откровенно угрожающий характер. До этого времени я думала, что страшнее прогноза поиметь меня Райшером на пару с Тракером больше не будет ничего, но там хотя бы светилась перспектива через какое-то время наскучить им и быть выгнанной за дверь, а чего можно ожидать от родителей, пребывающих в ярости по поводу ущемления персоны их драгоценного сыночка, я уже видела. Теперь я понимаю, почему Орвилл говорил, что его фамилия защитит меня в дальнейшем. Меня защитит… теперь уже не защитит никто, да и самому Орвиллу нужна моя помощь не менее, а, скорее, даже более, чем мне… Что могут сделать мне в этом доме, какое обвинение предъявить? Тот суд, который прошел полгода назад, не был направлен лично против Бейриса, тем более его отпустили потом, как он сам признался. Возможно, это было совершено под нажимом родственников, но это уже неважно. То, что он попал под обвал и чуть не погиб там? Так я не маг, я не могу обрушить стены, хоть убейте меня на месте! Почему бы не свалить всех собак на троицу Крайденов, вот пусть с ними и разбираются родители, трясущиеся за свое великовозрастное чадо, на котором пробы ставить некуда!

Мажордом давно ушел, просветив меня по ряду хозяйственных вопросов, я же отскреблась от грязи, радуясь возможности привести себя в нормальный вид и ждала хоть кого-то с обещанной одеждой, завернувшись в большую простыню. Платье валялось жалкой кучкой на полу и годилось лишь на тряпки. Последнее воспоминание об Арсворте…

— Ваше платье, — влетевшая в мыльную девушка явно не знала, как ей правильно обращаться ко мне, но и хамить с ходу не осмелилась, — вот посмотрите, должно подойти по росту… а еще я вам туфли принесла… и вот белье чистое.

— Спасибо, — я отложила в сторону нижнюю рубашку, покрутила в руках тряпичные туфли и стала натягивать серое скромное платье, поверх которого надевался широкий пояс со шнуровкой, как в иллюстрациях про Золушку, которые я видела в какой-то старой книге. Работать по дому в таком одеянии было весьма затруднительно и одно время девчонки в школе спорили по этому поводу, ища несостыковки в любимейшей сказке. Со временем все попросту дошли до того, что такова была общепринятая норма, а с неудобствами каждая служанка мирилась или боролась собственными средствами. — Это мне не надо, — я не собиралась отказываться от белья своего мира, — я такое не ношу. Скажи пожалуйста, тебя как зовут?

— Лизетта, — девушка забрала рубашку, не говоря ни слова, — только вы уж простите меня, но мне запретили с вами разговаривать. Госпожа Летиция велела, — добавила она извиняющимся тоном, ожидая, когда я закончу расправлять складки на платье. — Господин Жером отведет вас в вашу комнату, а про остальное не обессудьте, не велено.

— Понимаю, — я постаралась скрыть свое разочарование, — извини. Скажи господину Жерому, что я уже переоделась. Да, можно мне чем-нибудь расчесаться, когда волосы высохнут? И… воды можно?

Лизетта заверила, что самое необходимое будет доставлено и быстро удалилась по коридору, стуча каблучками. Появившийся достаточно быстро мажордом отвел меня в небольшую комнату в этом же крыле, больше всего напоминающую монашескую келью своей спартанской обстановкой. Отличало ее лишь небольшое зеркало на столике у кровати, обещанная расческа и несколько ленточек в пустом ящике. Скорее всего, это была комната одной из служанок, даже узкая постель говорила о низком статусе своей хозяйки и стояла вдоль стены, а не посредине комнаты. Сероватое белье, плоская подушка, тонкое одеяло — ни одной личной вещи не задержалось в этих светло-желтых оштукатуренных стенах. А как тут мыться, а как в туалет? Это что, камера для провинившихся? Служанка поставила на столик большую грубоватую кружку, снаружи щелкнул замок и я осталась одна, предоставленная собственным мыслям. Потопала по комнате, делая вид, что нервно хожу, плюхнулась со всего маху на постель, подавив в себе возмущенный вопль — перин и пружинных матрасов тут в принципе не было и хлопнулась задом я весьма прилично. Прислушалась — никто не сопел у двери, значит, слуг отсюда прогнали и мимо никто не бегает. Итак, что мы имеем? Дверь мне не высадить, но есть окно, выходящее куда-то в полумрак и в нем виден какой-то двор. Возможно, зады или конюшни… поковырять надо на предмет открывания. Сам первый этаж высокий, но всегда можно что-то придумать, например — разорвать простыни и привязать их к кровати. Не проблема, вылезу и спущусь вниз, а там уже буду думать, как покинуть это место.