И Боги тоже люди

— А ничего, что я здесь стою, а? Не мешаю вам, нет? Вас, клюворылые, не учили элементарным правилам этикета? Или вы, хвостатые, считаете, что раз птицы, так и вести себя можно как свиньям? — она несла откровенный ребяческий бред, будто ей снова было пятнадцать.

Да, ругань не лучший вариант, но по-другому она сейчас не могла. Ярость кипела в груди, заставляя плавиться тело куда лучше, чем давно забытое солнце. Отчаянные времена — отчаянные меры.

— Кас, что ты творишь? — в голосе Инта слышалась мольба, которая прошла мимо нее, словно что-то неважное, ненужное.

— Я что творю? — она кричала во весь голос, на грани истерики. — Да вас сейчас сожрут, а меня… А меня заберут! Пошли к черту, птицы недоделанные, пока я вас не спалила к чертовой матери!

— Это тем огонечком, что ты разжигаешь своим пальчиком? — рассмеялся зеленый.

— Кассандра, у тебя истерика. Успокойся, пожалуйста. Она сейчас нам вообще не нужна, — ласково добавил Эмит.

— Ах, не нужна? Может быть, и я вам не нужна? Так валите! Вам же предлагают! Спасайте свои храбрые задницы!

— Кассандра!

— Да почти двадцать пять раз уже Кассандра! Валите, сказала! Пока сама не выгнала и скорости не прибавила!

Она еле-еле сдерживала силу, что струилась по венам, в каждой клеточке кожи, скоротечно ища моментального выхода.

— Она ненормальная… сумасшедшая… да без разницы… птенцов сделает, и сожрем… — слышалось с разных сторон.

Разум уже отключался, постепенно передавая тело под управление силы.

— Сейчас я вам покажу ненормальную! Сейчас будет вам сумасшедшая!

Кас уже смирилась с тем, что парни не уйдут без нее, не понимая тонких намеков на толстое обстоятельство. Больше не могла держать, лишь успела крикнуть «ложись», как тут же случился мощнейший всплеск силы, сметающий все на своем пути. Она отпускала огонь, задавая нужную траекторию, чтобы ненароком не зацепить парней, лежащих на земле.

Истошные, отчаянные предсмертные крики слышались тут и там, окружая ее целой симфонией звуков. Было больно убивать разумных существ. Сердце обливалось кровью, но выбор, как и всегда, до отчаяния прост: либо ты, либо тебя. Третьего не дано.

Она не услышала, когда крики закончились. Пребывала в странном трансе, в котором все выпускала и выпускала пламенные круги, будто огонь копился в ее теле сотнями кругов. Не чувствовала, как ее дергают за ноги парни, взывая к отсутствующему разуму, к душе. Не ощущала ничего — лишь боль совершенного убийства. Не забудет этот день. Да и как такое можно забыть? Не сможет отгородиться, каждый раз вздрагивая от криков пролетающих по «Городу Счастья» птиц.

***

Александр с силой сжимал в своих объятиях плачущую Алику. Светлая рубашка пропиталась нескончаемыми слезами. Всхлипы не прекращались, но становились со временем все тише и реже. Алекс ничего не говорил. Знал, что не сможет найти для нее нужных, правильных слов, лишь гладил по спине, очерчивая кончиками пальцев изгибы.

— Почему они против? — прошептала девушка, пощекотав дыханием шею.

— Они уже не против, Аля. Твоя мама все поняла. Они просто беспокоятся о тебе, потому что любят тебя.

— Разве можно любить, но при этом ограничивать свободу? — она подняла голову и смотрела прямо в его глаза своими печальными большими карими очами.

— Можно. Она заботится о тебе, боится, что ты сделаешь неверный шаг, хочет предостеречь от разочарований. Не нужно обижаться на нее, тем более что в эту самую минуту Кассандра спасает наш мир, чтобы мы могли быть счастливы.

— В каком смысле? — Аля не понимала и хмурилась, ожидая ответа.

Слезы моментально высохли.

Тяжело вздохнув, Александр решил ответить ей честно, не скрывая подробностей, из-за которых девушка могла поменять к нему свое отношение. В конце концов, именно на этом строятся крепкие, нерушимые союзы — на правде.

— Я давно понял, что постепенно отстраняюсь от всех и всего. Я потерял вкус к жизни, как только Санрайс вошел в размеренное течение, не требующее моего постоянного участия. Все механизмы были налажены. Ничего нового не требовалось — все четко и выверено.

— Как в аптеке? — добавила девушка, крепче прижимаясь к нему.

— Ага. Потом эти взрывы, заговоры, неуловимый злодей — я словно проснулся, одержимый идеей найти, наказать, а главное — спасти город от неизвестной разрушительной силы. Я ведь рассказывал тебе о том, что произошло тогда. Неуловимой злодейкой оказалась моя сестра — это стало последней каплей. Я ведь видел все, но не хотел замечать. Даже попросил Всевышнего стереть мне память…

— Всевышний — это тот? — она указала кивком головы на потолок.

— Да. Тот самый. Он един для всех миров.

— Но при чем здесь моя мама? — Аля никак не могла связать все воедино.