И боги услышат

Кряквы ещё спали, спрятавшись где то в полостях костей, покрытых свежими фиолетовыми потёками. На земле вокруг валялись перья. Юноша придирчиво оглядел их. Отобрав несколько прямых и жёстких, длиною с ладонь, он отправил их в короб. Охотник с пустыми руками не охотник. Но сделать оружие не так уж и сложно, главное, знать как. Правда и пальмы, и трава для этого не годились.

Поблагодарив уток за перья и зачерпнув напоследок горсть речного песка, Тарис забросил короб на плечо и направился на юго-восток, оставляя позади бесполезный скелет.

Чем дальше юноша уходил от родной деревни, тем сильнее менялся пейзаж. К вечеру его уже обступили сосны – высокие и прямые, как натянутый канат. Бурые стволы покрывал узор из слоящейся коры. Кроны уходили ввысь, сплетаясь в сплошное одеяло. Тенистый подлесок пропах прелой землёй. Дорога быстро затерялась в нём, спрятавшись среди густых кустарников и опавших иголок. Материалов было предостаточно.

Тарису повезло почти сразу – он наткнулся на молодой куст ночной ягоды с острыми листьям. Срезав побег у корня, юноша ножом соскрёб с него верхнюю тёмную кожицу. Затем взялся за концы и с хрустом скрутил, распуская жилистую сердцевину на длинные волокна. Оставалось только отделить их и скатать в тонкие верёвочки. Готово.

Нож тупить не хотелось, потому подходящее молодое деревце Тарис попросту сломал, помогая себе камнем. Затем он обстругал будущий атлатль, облегчая его, и для гладкости натёр поверхность песком. На одном конце юноша сделал углубление и крючок-упор для дротика. Другой снабдил засечками и обмотал верёвкой, чтобы рука меньше скользила. Инструмент вышел проще, чем те, которыми пользовались настоящие охотники, без грузика и колец, но работу свою должен был выполнить.

Теперь настала очередь дротиков. Как назло, все попадавшиеся ветки были или слишком короткими, или недостаточно гибкими, а то и попросту кривыми. Впрочем, последнее можно было поправить. Отобрав несколько более-менее подходящих заготовок, Тарис развёл костёр. В ожидании, пока робкое пламя распробует мох и сухие сучья, юноша извлёк из короба перья. Он разделил каждое пополам, проводя ногтем вдоль стержня, и подрезал ворс. Когда он закончил, огонь уже разгорелся. Одну за другой Тарис нагревал ветки над костром, медленно разгибая тёплое дерево руками, пока не получил пять дротиков. «Ровные, как горизонт над морем», – с гордостью подумал Тарис. Ножом он очистил их от коры, заострил и сунул в огонь, чтобы закалить. На концах, оставшихся тупыми, он вырезал углубления, подходящие к упору атлатля. Теперь оставалось только закрепить половинки перьев на древках при помощи смолы и плетёных нитей, и дело сделано.

Наложив дротик на атлатль, юноша отошёл от костра. Лес вокруг шелестел и клокотал, шуршал и перестукивал. Но эти звуки были или слишком далёкими, или совершенно несъедобными. И вдруг шагах в тридцати что то зашуршало. Тарис замер и отвёл атлатль, прижимая дротик пальцами. В тот же миг среди зелени мелькнули пестроватая шкурка и пушистая завитушка хвоста. Рука юноши сама собой метнулась вперёд. Закалённая палка пробила тушку крыги насквозь, пригвоздив её к земле. Будущий обед дёрнул сильными задними лапами, махнул длинным хвостом и затих.

Тарис довольно кивнул, поздравляя себя с первой добычей. Не моа, конечно, но для начала сгодится.

Глава 1.04. Мудрость знахарки

Боцман не одобрял, когда юнги заводили увлечения. «Силы должны уходить на учёбу и работу, – настаивал он. – Разбрасывая их на глупости, вы воруете сами у себя». Однако дети продолжали искать на пляже рогатые ракушки или ловить в лесу ящериц – чем уродливее, тем лучше. Своё хобби было и у Нилани. Она обрела его в день, когда Ваймари велел научиться думать. Девочка коллекционировала факты.

Нилани поражало, как мало сухопутные моряки знают друг о друге, даже если общаются каждый день. Особенно если общаются каждый день. Взять ту же Ханору. Она частенько беседовала с боцманом. Но вряд ли когда-нибудь показывала ему коллекцию ключей, которым нечего было открывать. Да если и показывала, то вряд ли заостряла внимание на одном из самых непримечательных – чёрном, с невидимой надписью и красным пятном причудливой формы. Сам же боцман был влюблён в легенды. Он мог часами описывать юнгам детали подвигов прошлого. Но никогда не стал бы докучать этим мудрой знахарке. Поэтому вряд ли Ханора слышала его версию истории о попытке освободить магию до Тау.

Казалось бы, и что с того? Подумаешь, очередной потерянный храм. Может, его и вовсе не существует – сочинители из предков горазды были приукрашивать. Серьёзный человек не станет травить душу мыслями о вещах, запрятанных за ядовитыми землями. И уж точно не заговорит о таком с гостем из соседней деревни. С последним вообще принято обсуждать исключительно доли в дани или здоровье общих родственников. Но Нилани всегда считала, что «серьёзность» переоценивают. Она запоминала любые факты просто из любви к коллекционированию. Ну, а потом ей повезло. Впрочем, что такое удача как не результат труда и упорства?