И брошу плащ к твоим ногам

Эх, славно это было – сидеть в уютном кабинете, неспешно листать труды современных или древних авторов и угощаться чем- то вкусным… в такие мирные, такие покойные часы Рэли остро понимал, каким простым и понятным бывает счастье…

Вошел слуга с тяжелым подносом, споро расставил перед господином тарелки с легкими закусками и тихо ушел. Оставшись снова один, Рэли откинулся на спинку кресла и сладко вздохнул. Сегодня он не спешил браться за Плутарха и Платона… им овладели воспоминания.

Как разительно изменилась его жизнь в последнее время! Поворотной точкой стал день, когда он, Рэли, под влиянием безотчетного импульса бросил под ноги Елизавете I свой плащ. Впрочем, был ли тот жест насколько уж безотчетным? Уолтер хотел обратить на себя внимание королевы, давно хотел – и добился своего. Государыня оценила шикарный жест молодого красавца… и приблизила к себе храбреца.

Теперь он стал немыслимо богат. Елизавета I отдала ему, своему новому любимчику, монополию на добычу олова, откуп на торговлю вином, лицензию на экспорт сукна… Рэли получил один из самых роскошных в Лондоне домов – дворец Дорем Хаус на знаменитой улице Стрэнд – и великолепное поместье Шерборн в Дорчестере. Он одевался у лучших портных, став настоящим лондонским денди. И его, конечно, ненавидели, окрестив «выскочкой».

«Нахал и карьерист!» – писали придворные в своих дневниках.

«А башмачки- то, кажется, с бриллиантами!» – ехидно шептали они же за его спиной.

Рэли лишь ухмылялся. А если и с бриллиантами, то что? Его дело, в конце концов!

Деньгами он сорил широко и с удовольствием и нисколько этого не стеснялся. Недаром проницательная Елизавета дала ему меткое прозвище «Мистер Вода».

«Деньги у вас утекают из ладоней, как вода, господин Рэли» – снисходительно обронила она однажды, довольно усмехаясь. И с тех пор нередко звала его Мистером Водой.

Вспомнив о королеве, Уолтер с нежностью улыбнулся. Время от времени он позволял себе неприхотливые романчики с актрисами и танцовщицами, однако влечение, испытываемое им к этим ветреным красоткам, нисколько не походило на то огромное и трепетное чувство, которое Уолтер питал к Елизавете. И его совершенно не смущала их разница в возрасте, составлявшая около двадцати лет. Выглядела королева в свои немолодые годы по- прежнему превосходно, умела себя подать, была умным и интересным собеседником… чего же еще желать?

Столь высокого мнения о королеве придерживался не только Уолтер Рэли. У нее были и другие фавориты, причем главным соперником Рэли считал Френсиса Дрейка – своего дальнего родственника, отчаянного человека, корсара… в определенном смысле – пирата. Уолтеру не хотелось в этом признаваться, но он немного ревновал к Дрейку – ревновал и завидовал. Ведь тот был мореплавателем… а плавать по морям Рэли мечтал с детских лет. И именно эта мечта (главная мечта!) оставалась пока далекой от воплощения.

Рэли снова вздохнул (на сей раз – уже не так сладко и мечтательно) и потянулся за книгой.

* * *

Значительно позднее, сменив домашнюю одежду на умопомрачительно роскошный (и умопомрачительно дорогой) наряд, Уолтер Рэли отправился в королевский дворец. Сразу показываться на глаза Елизавете молодой человек не стал, решив сначала проверить, ответила ли государыня на его записку.

Эту игру придумала сама королева: они писали друг другу романтические послания алмазом на стекле. Вчера Рэли вывел: «Я был бы счастлив вознестись, но я боюсь упасть». И вот теперь Уолтер с удовольствием прочел ответ Ее Величества: «Если сердце обманет Вас, не советую возноситься». Что ж, сердце никогда его не обманывало…

Отношения Уолтера Рэли с Елизаветой I напоминали эти письма и были столь же изысканными, с оттенком рыцарственности… в истинно королевском духе. Рэли был искренне горд, что удостоился особого внимания первой женщины Англии – и, конечно, старался подобной чести соответствовать.

* * *

– А как ты относишься к тому, что двор тебя, мягко говоря, недолюбливает? – спросил Уолтера один из его немногочисленных друзей, Генрих К., с которым он пересекся вечером того же дня.

Рэли презрительно искривил губы.

– Никак не отношусь. Мне все равно, – равнодушно ответил он. – Моя совесть чиста. Я не преследую никаких корыстных целей. Я верен своей родной Англии… и своей королеве. Вот и все.

– Люди думают иначе, Уолтер, – мягко возразил Генрих.

Глаза Рэли засветились жалостью.

– Люди? Люди так думают? – с горечью повторил он. – Нет, дорогой мой Генрих, нет. Люди любят меня. В кругах горожан я завоевал симпатию.

– Я имею в виду придворных, – устало пояснил его друг.

– А я имею в виду лондонцев, – парировал Уолтер. – Мнение обыкновенных людей, не приближенных к власти, для меня куда важнее.

Генрих слабо улыбнулся.

– Еще бы тебя не любили горожане! – с усмешкой заметил он, качая головой. – Ты щедр, охотно жертвуешь крупные суммы, швыряешь деньгами направо и налево, устраиваешь шикарные празднества… Ну, как тебя такого не любить?

Уолтер весело рассмеялся и беспечно пожал плечами: