И будет день

— Объясните еще раз, в чем дело, — обратился он к детине.

— Сэр, Рупасири во время дежурства оставил свой пост. Мне вчера сообщили об этом по телефону. Я вызвал его и поставил вас в известность.

— Ты слышишь, что говорит инспектор? Мы тебя взяли, чтобы работать или чтобы ты шлялся неизвестно где во время дежурства? Понимаешь ли ты, осел, что я могу тебя вышвырнуть сию же минуту, а завтра найду сотню таких, как ты?

Сочувствие к Рупасири острой иглой пронзило сердце Ратнапалы. Да и чем он сам был лучше того несчастного за стеной? Такой же беззащитный сотрудник в руках главы фирмы. Такой же бесправный раб, хотя его никто так и не называл.

— Сэр, я не успел утром позавтракать и забежал на минутку в столовую выпить чашку чая. У меня трое детей, сэр. У одного полиомиелит. Не увольняйте меня, сэр. Ради бога, не увольняйте, — не оправдывался, не просил, а просто причитал Рупасири.

— Были ли у него раньше какие-либо провинности? — спросил господин Дауд у инспектора.

— Нет.

— В таком случае его надо проучить как следует и перевести на другое место, — решил господин Дауд. — Другого человека возьмешь, так еще, чего доброго, придется шить новую форму. Опять же расходы.

Он подошел к двери и выглянул в коридор. Потом повернулся лицом к инспектору, уперся руками в дверной косяк и кивнул головой. Инспектор поднялся из-за стола и тяжелой глыбой надвинулся на Рупасири, который вскочил на ноги и прижался к стене. Инспектор неторопливо подошел к Рупасири вплотную и беззлобно, словно автомат, размахнувшись, ударил его по лицу. Рупасири начал сползать вниз, цепляясь руками за стену. Однако инспектор не дал ему упасть — одной рукой он схватил Рупасири за шиворот, а другой огрел еще раз.

— Пожалуй, хватит, — бросил Дауд. — Да не забудь вычесть треть месячной зарплаты. — С этими словами он вышел из комнаты.

У Ратнапалы все поплыло перед глазами. Он отошел от стены, но тут же был вынужден ухватиться за стол Сильвы — ноги отказывались держать его, к горлу подкатил комок. Ратнапала на минуту зажмурил глаза, а когда открыл их, то увидел, что Сильва смотрит на него и печально кивает головой, словно спрашивая: «Разве я говорил неправду?» Шатаясь, Ратнапала подошел к своему столу и оперся о него обеими руками. «Неужели все, что я видел, действительно произошло? А может быть, это только кошмарный сон?» — спрашивал он себя.

Юноша медленно вышел из комнаты. Пройдя по бесчисленным коридорам и спустившись по лестнице, он оказался на улице. На мгновение перед его мысленным взором предстало изможденное лицо матери, на котором лежала печать вечных забот. Вспомнил он и о сестре, замужество которой отодвинулось в далекое будущее. Он брел по улице, ничего не замечая вокруг, то и дело наталкиваясь на прохожих.

Саранапала Лэлвала

…ПО СОБСТВЕННОЙ ВОЛЕ

Старая Ясохами стояла на коленях около тела своего единственного сына Джаясены и голосила. Она то закидывала голову далеко назад, словно хотела взглянуть на небо прямо у себя над головой, то бессильно роняла ее на грудь. Тело Джаясены лежало во дворе под деревом сизигиум, там, где застала его смерть. Несколько соседей стояли поодаль и шептались. Все недоумевали — что заставило Джаясену принять яд? Кто-то известил полицию. Вскоре подъехал полицейский джип, и из него вышли инспектор и сержант. Сержант прошел в дом, чтобы осмотреть комнату умершего, а инспектор достал записную книжку и авторучку и направился к Ясохами. Увидев подходившего к ней полицейского, Ясохами с трудом поднялась на ноги, покачнулась и, чтобы не упасть, прислонилась к стволу дерева.

— Как тебя зовут?

— Ясохами.

— Возраст?

— Шестьдесят три года.

— Где работаешь?

— Нет у меня работы. Сын кормил и одевал меня.

— А кем тебе приходится умерший?

— Это мой сын. — По щекам Ясохами вновь потекли слезы.

— Успокойся. Мне нужно задать тебе еще несколько вопросов. Почему твой сын принял яд?

— Не знаю, господин.

— Сколько лет было сыну?

— Двадцать девять.

— Где работал?

— Недавно устроился на почту. Сортировал там письма.

— Женат?

— Два месяца тому назад женился. Невестка позавчера уехала к себе в деревню.

— Поссорилась с мужем?

— Не знаю, господин. Она мне ничего не сказала.

В это время из дома вышел сержант и протянул инспектору конверт.

— Я нашел это письмо на столе Джаясены, сар. Оно адресовано начальнику полиции.

Инспектор повертел письмо в руках, а потом вскрыл конверт, достал исписанный листок и начал читать: