И будет вечен вольный труд

Рабочий, странно мне с тобою говорить:
По виду я — другой. О, верь мне, лишь по виду.
В фабричном грохоте свою ты крутишь нить,
Я в нить свою, мой брат, вкручу твою обиду.

Оторван, как и ты, от тишины полей,

Которая душе казалася могильной,
Я в шумном городе, среди чужих людей,
Не раз изнемогал в работе непосильной.

Я был как бы чужой в своей родной семье,

Меж торгашами слов я был чужой бесспорно.
По морю вольному я плыл в своей ладье —
И море ширилось безбрежно, кругозорно.

Мне думать радостно, что прадеды мои

Блуждали по морям на Севере туманном.
В моей душе всегда поют, журчат ручьи,
Растут, чтоб в море впасть в стремленьи необманном.

В болотных низостях ликующих мещан

Тоскует вольный дух, безумствует, мятётся.
Но тот — отмеченный, кто помнит океан,
Освобожденья ждет — и бури он дождётся.

Она скорей пришла, чем я бы думать мог,

Ты встал — и грянул гром, все вышли из преддверья.
На перекрестке всех скрестившихся дорог
Лишь к одному тебе я чувствую доверье.

Я знаю, что в тебе стальная воля есть,—

Недаром ты стоишь близ пламени и стали.
Ты в судьбах Родины сумел слова прочесть,
Которых мудрые, читая, не видали.

Я знаю, можешь ты соткать красиво ткань,

Раз что задумаешь — так выполнишь, что надо.
Ты мирных пробудил, ты трупу молвил: «Встань»,—
Труп — жив, идут борцы, встает, растет громада.

Кругами мощными растет водоворот,

Напрасны лепеты, напрасны вопли страха,—
Теперь уж он в себя всё, что кругом, вберет,
Осуществит себя всей силою размаха.

1905

Наш царь

Наш царь — Мукден^{295}

, наш царь — Цусима^{296},Наш царь — кровавое пятно,
Зловонье пороха и дыма,
В котором разуму — темно.

Наш царь — убожество слепое,

Тюрьма и кнут, подсуд, расстрел,
Царь-висельник, тем низкий вдвое,
Что обещал, но дать не смел.

Он трус, он чувствует с запинкой,

Но будет, — час расплаты ждет.
Кто начал царствовать Ходынкой^{297},Тот кончит, встав на эшафот.

1906

Вопль к ветру

Суровый ветр страны моей родной,
Гудящий ветр средь сосен многозвонных,
Поющий ветр меж пропастей бездонных,
Летящий ветр безбрежности степной.

Хранитель верб свирельною весной,

Внушитель снов в тоске ночей бессонных,
Сказитель дум и песен похоронных,
Шуршащий ветр, услышь меня, я твой.

Возьми меня, развей, как снег мятельный,

Мой дух, считая зимы, поседел,
Мой дух пропел весь полдень свой свирельный.

Мой дух устал от слов и снов и дел.

Всевластный ветр пустыни беспредельной,
Возьми меня в последний свой предел.

Те же