Читаем И была любовь в гетто полностью

Тося (Теодосия) Голиборская (р. ок. 1900, умерла в возрасте свыше 90 лет), выдающийся врач-аналитик. До войны руководила лабораторией в больнице Берсонов и Бауманов и тесно сотрудничала с профессором Хиршфельдом. Особенно хорошо она разбиралась в группах и подгруппах крови. Дружила с Котарбинскими[77], с Генриком Волинским и всей верхушкой партии «Стронництво демократычне». Со своим мужем познакомилась на приеме у Котарбинских. Рядом с ней посадили молодого мужчину. Высокий, красивый. Врач «скорой помощи». До войны это было высокое положение на профессиональной лестнице. Он спросил у Тоси, почему она нервничает. «Вам неудобно?» «Я забыла дома пудреницу», — сказала Тося. «А где вы живете?» Жила она неподалеку, на Кредитовой. И красивый доктор предложил: если ему дадут ключи, он принесет пудреницу. Минут через пятнадцать он вернулся с пудреницей и так очаровательно и красноречиво описал Тосе всю ее квартиру, что она подумала: «Какой же он живой, наблюдательный и остроумный! Быть ему моим мужем». И год спустя они поженились. Началась война. Тосиного мужа призвали в армию. Он погиб в Катыни. А Тося, еще во время бомбардировки Варшавы, пошла в больницу и оставалась на своем посту в больничной лаборатории до начала Большой акции. Кроме повседневной работы она вела научные исследования по влиянию голода на обмен веществ и функцию щитовидной железы. Последняя ее работа на эту тему, к сожалению, пропала вместе с больничной документацией. В комнате, которую она снимала на арийской стороне у семьи Глинских, проходили наши первые встречи с представителем лондонского правительства в изгнании, а также с Генриком Волинским, через которого мы переслали в Лондон первый отчет о январской акции.

Бернард Гольдштайн (1889–1959), один из руководителей Бунда, организатор и командир отрядов самообороны (бундовской милиции), инструктор боевой организации Бунда и ППС-левицы; с декабря 1942 г. находился на арийской стороне.

Зося Файгеле Гольдштайн, или Гольдблат, одна из самых активных связных и распространительниц подпольной прессы. Стройная красивая девушка. Распространяла прессу в гетто и на арийской стороне. Во время первой акции четыре раза попадала на Умшлагплац, и всякий раз мне удавалось ее оттуда вытащить. Не знаю, что с ней было после первой акции. Во всяком случае, она оказалась в Ломянках — по-видимому, попала туда с какой-то боевой группой, вероятно сражавшейся на территории Тёббенса и Шульца, потому что в центральном гетто ее не было. Ухаживала за тяжелобольным Юреком Блонесом, поэтому Зигмунт Фридрих забрал ее в Зелёнку, когда отвозил Блонесов в снятую там квартиру. По доносу была схвачена немцами и расстреляна вместе со всей группой. После войны эксгумирована и похоронена на еврейском кладбище в Варшаве под именем Файгеле Гольдштайн.

Люция Гольдштайн, жена Бернарда и мать Йоселе.

Янек Йоселе Гольдштайн, ученик школы ЦИШО, сын Бернарда, мой школьный товарищ.

Генрик Грабовский (1913–1996), харцер, в августе 1941 г. связной еврейского подполья в Вильно и Варшаве, друг Юрека Вильнера, которого он вывел из лагеря в Рембертове, Праведник народов мира.

Вера Гран (Вероника Гринберг, 1916–2007), певица, артистка кабаре, киноактриса.

Юрек Грасберг (ум. 1944), старший инструктор Союза польских харцеров, близкий сотрудник Александра Каминского, вышел из гетто в марте 1943 г., погиб в первый день Варшавского восстания.

Пнина Гриншпан-Фример (урожд. Папьер, р. 1923), боец ЖОБа, участник восстания в гетто, связная в Варшавском восстании. Живет в Израиле.

Рутка Гриншпан, ретушер в фотоателье Дагера, во время войны ежедневно выпускала бюллетень на основании радиосообщений Би-би-си — записывала сводки от руки, а затем размножала в виде листовок. Попала в Освенцим, во время селекции была предназначена на уничтожение, однако избежала гибели. С помощью Юзефа Циранкевича ночью выбралась из барака смерти. После войны, в 50-е годы, уехала с мужем в Израиль.

Мердек (Мордехай) Гровас (1921–1943), деятель «Хашомер Хацаир», боец ЖОБа, во время восстания командир группы, сражавшейся на территории центрального гетто, погиб в партизанском отряде.

Хенох Гутман (1919–1943), деятель сионистской молодежной организации «Дрор», член ЖОБа, во время восстания в гетто командир группы, сражавшейся на территории фабрики щеток.

Перейти на страницу:

Все книги серии Прошлый век

И была любовь в гетто
И была любовь в гетто

Марек Эдельман (ум. 2009) — руководитель восстания в варшавском гетто в 1943 году — выпустил книгу «И была любовь в гетто». Она представляет собой его рассказ (записанный Паулой Савицкой в период с января до ноября 2008 года) о жизни в гетто, о том, что — как он сам говорит — «и там, в нечеловеческих условиях, люди переживали прекрасные минуты». Эдельман считает, что нужно, следуя ветхозаветным заповедям, учить (особенно молодежь) тому, что «зло — это зло, ненависть — зло, а любовь — обязанность». И его книга — такой урок, преподанный в яркой, безыскусной форме и оттого производящий на читателя необыкновенно сильное впечатление.В книгу включено предисловие известного польского писателя Яцека Бохенского, выступление Эдельмана на конференции «Польская память — еврейская память» в июне 1995 года и список упомянутых в книге людей с краткими сведениями о каждом. «Я — уже последний, кто знал этих людей по имени и фамилии, и никто больше, наверно, о них не вспомнит. Нужно, чтобы от них остался какой-то след».

Марек Эдельман

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное
Воспоминания. Из маленького Тель-Авива в Москву
Воспоминания. Из маленького Тель-Авива в Москву

У автора этих мемуаров, Леи Трахтман-Палхан, необычная судьба. В 1922 году, девятилетней девочкой родители привезли ее из украинского местечка Соколивка в «маленький Тель-Авив» подмандатной Палестины. А когда ей не исполнилось и восемнадцати, британцы выслали ее в СССР за подпольную коммунистическую деятельность. Только через сорок лет, в 1971 году, Лея с мужем и сыном вернулась, наконец, в Израиль.Воспоминания интересны, прежде всего, феноменальной памятью мемуаристки, сохранившей множество имен и событий, бытовых деталей, мелочей, через которые только и можно понять прошлую жизнь. Впервые мемуары были опубликованы на иврите двумя книжками: «От маленького Тель-Авива до Москвы» (1989) и «Сорок лет жизни израильтянки в Советском Союзе» (1996).

Лея Трахтман-Палхан

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

10 гениев, изменивших мир
10 гениев, изменивших мир

Эта книга посвящена людям, не только опередившим время, но и сумевшим своими достижениями в науке или общественной мысли оказать влияние на жизнь и мировоззрение целых поколений. Невозможно рассказать обо всех тех, благодаря кому радикально изменился мир (или наше представление о нем), речь пойдет о десяти гениальных ученых и философах, заставивших цивилизацию развиваться по новому, порой неожиданному пути. Их имена – Декарт, Дарвин, Маркс, Ницше, Фрейд, Циолковский, Морган, Склодовская-Кюри, Винер, Ферми. Их объединяли безграничная преданность своему делу, нестандартный взгляд на вещи, огромная трудоспособность. О том, как сложилась жизнь этих удивительных людей, как формировались их идеи, вы узнаете из книги, которую держите в руках, и наверняка согласитесь с утверждением Вольтера: «Почти никогда не делалось ничего великого в мире без участия гениев».

Александр Владимирович Фомин , Александр Фомин , Елена Алексеевна Кочемировская , Елена Кочемировская

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное