i cf85044c3a33e6c4

занимает меня, и когда я, наконец, покидаю спальню, обнаруживаю, что Картер перевернул

вверх дном всю мою кухню в поисках выпивки. И — о ужас! — меня это ни капельки не

напрягает. Думаю, будь на его месте любой другой человек (да хоть даже Мадлен), я бы

разозлилась, но против Шона абсолютно бессильна.

— Ты что, правда алкоголь не держишь? — раздраженно спрашивает он. — Как живешь

только.

— Вполне себе счастливо! — фыркаю я. — Я выполнила все указания?

— Нет, — сообщает Картер, и я уже готовлюсь до победного отстаивать платье, потому что

если не на прогулку с шикарным спутником, то куда ж я его вообще надену? Но вместо этого:

— Еще это, — говорит Картер, пододвигая мне какую-то коробочку.

Я хмурюсь, но открываю. А там… самые прекрасные серьги, которые я видела. Готова

спорить, они с бриллиантами. И пусть на кольцо не похожи, но не диссонируют.

— Шон, что это?

— Потом вернешь, — сообщает он мне, нагло усмехаясь.

Да ладно, не больно-то и хотелось. Зараза! Интересно, чьи они? Надеюсь только, что не

Ребекки Йол. В жизни не носила таких дорогих украшений, их даже надевать страшно. Да я из

дома выйти не успею, как потеряю! Я же Джоанна Катастрофа Конелл!

— А что будет, если я их потеряю? — уточняю я, а затем вспоминаю прошлый разговор: —

Они на стоимость суперкомпьютера тянут?

Картер усмехается.

— Потеряешь и фиг с ними, — пожимает плечами Шон, но почему-то не верится. Они что-

то значат, раз он так настойчив, но что именно? Слишком мало информации…

Обычно я вдеваю серьги в уши наощупь, но не сегодня. Это же настоящий ритуал… Я

обязана увидеть, как они меня изменят. Ох, пусть я буду выглядеть не хуже Пани. Ну хоть

разок в жизни! И… и это действительно так. Сегодня, когда я гляжу на девушку в прекрасном

алом платье и бриллиантах, я не могу представить никого прекраснее. Но виной тому, боюсь,

все-таки не бриллианты, а блестящие глаза и полуулыбка. Я снова окрылена, полна

предвкушения. Я не знаю, что приготовил мне Шон, но чувствую, что сегодняшний вечер все

изменит…

Мы садимся в мазду Картера, и внезапно меня плотным облаком окутывает запах его

одеколона. Сильный, терпкий и мужской. Сводящий с ума. Он ассоциируется только с Шоном,

сросся с ним подобно второй коже. Умоляю, Картер, нажми на газ, иначе я за себя не отвечаю!

Мне безумно хочется взять тебя за руку, опустить голову на плечо, потереться о кожу щеки,

пока еще гладко выбритую… Не будь мне настолько интересен пункт назначения, я бы точно

сдалась, и к черту все, но когда мы подъезжаем к заливу, любопытство побеждает…

Яхта? По мнению Картера, это и есть истинный Сидней? Это что, его яхта? Да ладно, она

огромная, одинокому социопату такая ни к чему! И вообще, не думаю, что Шон может себе

позволить круиз, у него слишком мало времени.

— Сиди, — прерывает мои мысли Шон, а потом выходит из машины и открывает передо

мной дверцу. Вылезаю, опираясь на его руку и захлебываясь ароматом одеколона, который в

ночном воздухе кажется еще более интенсивным. Это все влажный воздух. Море и соль

усиливают впечатление, определенно! А психология совершенно не при чем. Не при чем!

И действительно, мы с Шоном идем к яхте. Я не совсем понимаю зачем, потому что она

кажется пустой. Но только ступаю на палубу, понимаю, насколько ошиблась: по моим ногам

проходят вибрации музыки и голосов.

— Идем, — торопит меня Шон и касается ладонью голой кожи на спине. Я вздрагиваю, но

этот жест, опять же, не интимный, скорее защищающий. А причина мне становится ясна, как

только мы спускаемся по лестнице: у входа в кают-компанию стоят двое секьюрити.

— Картер, — кивают они, но на меня даже не смотрят. И я невольно отмечаю, что просто

Картер. Не профессор и не ректор. Значит, знакомство это нетипичное. В душу закрадываются

подозрения, а мужчины, тем временем, открывают перед нами двери. Обе створки, хотя одной

бы хватило с лихвой. А потом я шагаю внутрь, и у меня банально отвисает челюсть. Благо,

Картеру хватает ума пройти вперед и закрыть меня собой, давая возможность опомниться.

Это помещение выглядит на редкость дорого. Хрустальные канделябры, бардовые ковры,

повсюду массивная мебель. И это на яхте! Но поражает, разумеется, вовсе не это. Просто тут

полно людей, человек семьдесят, наверное. И большая половина из них — женщины. Голые.

Совсем. Мамочка, знала б ты куда попала твоя дочь! Картер, зараза, ты куда меня притащил?!

Только не говорите, что вот это и моя участь тоже! Украдкой оглядываюсь и обнаруживаю,

что все-таки не совсем одинока: на обитом бархатом диване восседает дама в зеленом.

Роскошная, в бриллиантах, совсем как я. И она улыбается. Поправка. Она МНЕ улыбается.

Эта особа настолько меня смущает, что я утыкаюсь взглядом в лопатки Картера и иду за

ним, стараясь глазеть по сторонам как можно меньше. Да и что, собственно, мне тут