i f7207beca9e51f7d

Ожидая начала своего спектакля «Юнг навсегда» в Мэйтленд Сивик центре в Орландо, штат Флорида, я сидел у озера рядом со зданием театра. До спектакля оставалось минут сорок пять. Солнце уже садилось, и его низкие лучи заставляли мириады искр света танцевать на мелкой ряби, покрывающей поверхность воды. В зарослях камыша у края озера, недалеко от того места, где я сидел на траве, стояла цапля. Она стояла столь неподвижно, что прошло десять минут перед тем, как я заметил ее. Внезапно ее шея изогнулась, а голова стремительно нырнула в воду. Цапля схватила рыбу, вытащила ее, проглотила и вернулась в исходное положение абсолютной неподвижности. Вся эта сцена: лучи закатного солнца на воде, идеальная гармония с природой, демонстрируемая цаплей, — повергла меня в измененное состояние сознания. Вечерний воздух был пропитан благодатью, и я вошел в состояние наблюдающего Я. Я наблюдал, как мое тело поднялось на ноги и пошло прогуляться вокруг озера.

Никто из прохожих не заметил ничего необычного, но я снова увидел, что все они спят на ходу; двигаются по жизни, не осознавая той благодати, которая их окружает. Поскольку спектакль должен был начаться уже через пятнадцать минут, Я наблюдал за тем, как Джон Максвелл вернулся в театр, надел костюм, прицепил к нему микрофон, поговорил с рабочими и вышел на сцену, когда перед началом представления поднялся занавес.

В течение следующих двух часов это наблюдающее Я следило за двадцатью действующими лицами и сценами из жизни Юнга, которые разворачивались на сцене в ходе одного из самых живых и настоящих спектаклей в мире. После окончания представления я поприветствовал людей, собравшихся за кулисами, чтобы выразить мне свое признание. Ко мне подошла индийская чета — каждому из них было где-то за пятьдесят; женщина взяла мои руки в свои и посмотрела полными восторга, влажными от слез глазами в мои глаза.

«О, доктор Юнг, — сказала она с чувством, — это было так прекрасно, так вдохновенно». Меня поразил ее жест, потому что обычно индийские женщины избегают физического контакта с незнакомцами, а тут она сама взяла меня за руки. Кроме того, я играл эту пьесу, находясь в состоянии наблюдателя, однако, очевидно, персонажи, которых я представлял на сцене, показались ей такими реальными, что она решила, будто я и есть доктор Юнг!

Из этого можно сделать вывод, что нахождение в состоянии самонаблюдения не только не выводит из строя, но на самом деле помогает достигнуть вершин актерского мастерства. Также очевидно, что самонаблюдение в описанной выше манере и самовспоминание тесно связаны, а первое может ускорить и усилить второе. Обратите также внимание, что, сидя у озера, я не делал ничего особенного, чтобы ввести себя в подобное состояние. Оно просто случилось со мной без какого-либо сознательного усилия с моей стороны. Но основа его возникновения была заложена регулярной практикой применения техник, меняющих жизнь, которые подготовили мое тело и мозг к такому опыту.

Очевидно, это некая пресловутая уловка-22, вследствие которой нам приходится развивать сознательную волю для того, чтобы обеспечить возникновение тех моментов времени, когда не нужно никаких усилий воли, чтобы оказаться там, где нам хочется[37]. То есть, чтобы вскарабкаться на башню знаний, требуются усилия, но чтобы полететь с нее в пространство, нужно выбросить все знания из головы.

Все мы актеры в голографическом фильме жизни

Сэр Лоуренс Оливье сказал, что выступать перед аудиторией — все равно что дрессировать львов: одно неосторожное движение, одна секунда утраты бдительности с вашей стороны, и вам откусят ногу. Зрители хотят аплодировать вам за то, что вы достаточно профессиональны, но в то же время ждут вашего провала. Наши жизни большей частью являют собой импровизированный театр: мы никогда не знаем, где разыграется следующая сцена и с кем нам придется се играть. Если мы хорошо исполняем свои роли, мы можем целыми и невредимыми выходить из множества драм, возникающих на нашем пути, даже можем процветать. Секрет в том, чтобы избежать уничтожения наших трудов плохими актерами, эгоистами, пытающимися занять всю сцену, которые крадут наши реплики и наши жизни и пытаются заставить нас запинаться, заикаться и выглядеть нелепо перед нашими соратниками.