И Гарри Поттера в придачу!

— Он не может солгать, Ваше Величество, — ответил Снейп, — речь идет об очень важных для их общины вещах. Но он, вероятнее всего, рассчитывал утаить часть важных сведений. Однако мы с лордом Лестранжем кое-что знаем и разбираемся в этом.

— Я могу сказать только то, что никогда не воспользуюсь возможностями, которые дают такие клятвы, — твердо сказал Дикон, — это неправильно и против чести.

Все волшебники почтительно поклонились. Наш король законы рыцарской чести не нарушит, в этом можно не сомневаться. Да и прекрасно понимает, что благодаря добровольному сотрудничеству получает намного больше, чем получил бы, поработив магов. Какими клятвами раба не обвешивай, он найдет способ укусить хозяина. Вот и маги, жившие в Северной Африке, сумели скрыться и даже пальцем не пошевелили, чтобы защитить магглов. Небось, еще и злорадствовали, наблюдая, как горят корабли и крепости.

— Но этот человек нас не знает, — заметила Энн, — он мог думать, что тебе просто не рассказали об этих рабских клятвах. И что ты тоже захочешь поступить так, как поступил Саладин, но ведь он не был христианином, как ты.

— Мы действительно уничтожили что-то очень странное, Ваше Величество, — сказал Драко, — и как раз таки в Александрии. В тех местах намного лучше получаются заклинания, чем в Англии. Так вот, когда мы уничтожили корабли и вошли в гавань, на нас двинулся какой-то непонятный, но явно не простой смерч. Ну, мы с Поттером не растерялись и врезали по нему. Сперва щиты поставили. Этот смерч вел себя как живой. Я вспомнил про джиннов и прочее. Живое убить можно. Мы его выжгли магическим пламенем. Смерч выл и визжал, но потом развеялся без следа. Не знаю, что это было, но больше мы ни с чем волшебным там не сталкивались. Мы можем это показать.

— Джинн может быть таким гарантом? — уточнила я.

— В том-то и дело, что может, — ответил Снейп, — думаю, что волшебники Египта очень старались избавиться от рабских клятв и сумели перевесить их на джинна. Это очень длительный и страшный ритуал. Многие из тех, у кого вырвали эти клятвы, добровольно пошли на мучительную смерть, чтобы спасти своих близких и потомков от незавидной участи. Потом джинна должны были запечатать. Полностью избавиться от таких клятв невозможно, ограничения есть у всего.

— Да, — кивнул Рабастан, — так оно и есть. Маги прятались, но уйти не могли. Тот ритуал лишь облегчил их участь. Например, они больше не обязаны были исполнять любой приказ правителя. Ну, а когда наши адмиралы уничтожили джинна, то маги стали свободны. Единственное, у них образовался долг перед теми, кто их освободил, точнее — перед их сюзереном.

— Долг? — переспросил Дикон.

— Да, Ваше Величество.

Король задумался.

— Мне это не нравится, — наконец сказал он, — мне жаль волшебников, которых превратили в рабов, но я не могу им верить. Раз они нашли возможность избавиться от клятв и не стали защищать свою страну, то точно так же предадут и меня. Эта их оплата долга может оказаться с подвохом.

А он прав. Эта египетская компания могла оказаться тем еще подарочком. Совершенно другой менталитет и привычка уходить от взятых на себя обязательств, которой не одна сотня лет.

Снейп кивнул.

— Вы совершенно правы, Ваше Величество, но отказаться от этого долга вы тоже не можете. Другое дело, что стоит максимально обезопасить себя и взять клятвы не вредить. А то еще предложат в оплату очередной артефакт, вроде того, от которого мы с таким трудом избавились. Сколько таких гадостей существует. Недаром именно в тех местах подобное создают. Все эти якобы непобедимые мечи, которые превращают своих владельцев в безжалостных убийц без чести и совести, бездонные сундуки с золотом, охраняя которые от других, хозяин утрачивает все чувства, кроме алчности и жадности. Прочие вещицы, которые, исполняя желания, забирают в уплату удачу и годы жизни.

Мы с Энн даже поежились. Нет уж, руки прочь от нашего Дикона. Пусть остается таким, каким был всегда, мы его таким и любим. Хм… Как бы в уплату долга еще каких невольниц не предложили. Дикон отпустит на свободу, это понятно, но ведь есть еще и приворот, и это не обязательно зелья.

Да, нет в мире совершенства. Обязательно какой-нибудь подвох найдется.

Снейп взялся проверять книги, а я торчала у него над головой и смотрела на руки.

— Ты же все равно в этом ничего не понимаешь и не знаешь этих языков, — хмыкнул он, — здесь не только арабский. Еще иврит, халдейский язык, коптский. А вот это… Слушай, даже я не знаю, что это.

Я бережно прикоснулась к плотной и гладкой бумаге, и что-то такое щелкнуло у меня в голове. Потрясающее качество бумаги и неизвестный язык. Неизвестный язык и потрясающая бумага… Они сочетались. Точно. Блин, столько лет прошло!

— Азия, — пробормотала я, — Средняя Азия… Бумага… Самарканд… или Мараканда… точно, бумага… Это… Согдиана…

Снейп уставился на меня.

— А ты откуда знаешь? — подозрительно спросил он.