И Гарри Поттера в придачу!

— Я кучу всего помню, потому что всегда интересовалась историей, — ответила я, — а Согдиана — это чрезвычайно интересно. Вот и запомнила, что не сохранилось ни одного текста на этом языке. Арабы все уничтожили. Может быть, я и ошибаюсь, конечно.

— Надо будет с Басти посоветоваться, — кивнул Снейп, — очень может быть, что ты права. Тут довольно много стихов, сказок, преданий всяких. Поттер с Драко все прибрали к рукам. Молодцы. О, копия книги Авиценны в очень хорошем качестве.

— А подлинника нет? — поинтересовалась я.

— Размечталась, — проворчал Снейп, — но я тебя понимаю. Тоже не отказался бы.

Книг по магии оказалось тоже довольно много. Их тут же переправили в Мортленд. В научном кружке наших принцев нашелся знаток арабского, который впал в экстаз от количества и качества новой литературы и тут же вызвался перевести все. Потом вздохнул и согласился, что объем работы очень велик, но приступить он готов прямо сейчас.

— Трактаты по медицине, — стонал он в экстазе, — описание дальних стран и путешествий, математика, алхимия… Астрономия…

Дикон осмотрел кучу литературы на непонятных языках и вздохнул.

— Может, в Оксфорд отправить? — предложил он.

— А вдруг они там растащат? — тут же вскинулась я. — Пусть лучше будет королевская библиотека, куда можно пускать достойных доверия лиц. Тут ведь и редкости оказаться могут, а студентам плевать, еще изрисуют или страницы выдирать начнут.

Дикон нахмурился, но проникся, так что уже через несколько дней был готов указ о создании королевской библиотеки и собрания редкостей, а так же о жесточайшем запрете на уничтожение книг, библиотек и архивов. За последнее полагалась смертная казнь. Созванный по случаю грандиозной победы на Средиземном море парламент этот указ одобрил. Еще бы, Ричард был очень убедителен, такую речь сказал. Там было и про то, что уничтожать важные документы могут лишь со злым умыслом и недостойными целями, и про ценность знаний. Дикон и про то, что при создании наших победоносных и смертоносных механизмов античные материалы использовались, упомянуть не забыл. Мы с Энн написанную речь читали, нам понравилось. Там и про меня было: и что за собственные средства приобретаю, и что описи сама делаю. Теперь назначили официальных хранителей, подотчетных мне, чтобы те взяли на себя большую часть работы. Посмотрим, что из этого получится. Вполне себе зачатки будущей большой библиотеки и возможного музея.

Восточного гостя пока обрабатывал Люциус, а мне пригласила к себе леди Сесили.

— Я скоро умру, — начала разговор она.

— Хотите, я попрошу Дика, чтобы он посмотрел? — тут же предложила я.

Она покачала головой.

— Я давно живу и устала от жизни, — сказала она, — да и лекарства от смерти еще не придумали. Не стоит гневить Господа, цепляясь за этот мир, он и так был очень щедр ко мне.

Мы немного помолчали. Служанка подала вино и сладости и ананасовый ликер из Болтона.

— Ты же понимаешь, что я не хотела тебя убить? — неожиданно спросила леди Сесили.

— Вы о маковом отваре в вине, миледи? — переспросила я. — Конечно, понимаю. Вы не хотели, чтобы я сбежала, и не знали о возможных последствиях.

Она поджала губы.

— Мой сын хотел, чтобы я перед тобой извинилась, а потом сказал, что ты отказалась от этого. Что не хочешь моего унижения.

— Мне это было не нужно, — ответила я, — вы не обязаны любить меня. Но вы мать мужчины, которого я люблю, и бабушка моего сына. И с этим ничего не поделаешь.

— Как и с тем, что мой сын любит тебя, и что ты мать моего внука, — тихо проговорила вдовствующая герцогиня в праве королевы, — я все-таки хочу извиниться перед тобой.

— Спасибо, миледи, — ответила я, — я давно вас простила.

— Энн — хорошая жена для короля, — продолжила леди Сесили, — а вот жена Эдварда… Та любила ткнуть всех в нос своей короной, хотя понятия не имела о многих важных вещах. Ничего, муж отплатил ей за все — изменами и пренебрежением. И осталась она без ничего. А ты не такая, хотя тоже незнатного рода.

Я улыбнулась. Надо же, она сравнивает меня со своей невесткой.

— Глупо устраивать войну в кругу семьи, — заметила я, — а минутное торжество из-за чьего-то унижения не стоит возможной многолетней вражды.

— Да, — согласилась леди Сесили, — это так.

Все-таки жалко, что она умирает. Без нее что-то уйдет из нашей жизни. И это не только контроль за строгим следованием церемониям.

Не знаю, что она чувствовала, когда Эдвард расправлялся с ее родней, как пережила смерть Джорджа и Изабель. А ведь до этого были головы ее мужа и сына, надетые на колья. Голову герцога Йоркского, бывшего Лорда-Протектора и наследника престола, глумливо украшала бумажная корона. Довелось ли ей пережить насилие, когда в замок Ладлоу ворвались сторонники Ланкастеров? Я была уверена, что об этом упомянул Дикон, когда говорил нашему сыну, что не смог защитить свою мать. Она потеряла почти всех, но хоть младшего сына и нескольких внуков мы ей спасли.