И Гарри Поттера в придачу!

— Шучу! — тут же ответил он. — И понимаю. Любимый мужик, сын, внук, вообще весь этот выводок, с которым вы втроем возитесь. Куча интересных занятий и проектов. Да и вообще… Власть, слава, богатство. А там ничего такого.

— Спасибо! — выдохнула я. — Слушай, а все, что мы сделали, не похерят? Жалко же!

Он хмыкнул.

— Кое-что похерят, конечно, но немного. Лет через двести волшебники все-таки уйдут в подполье. Колониями поделиться придется, но самые лакомые куски останутся за Англией. Бретань и часть Нидерландов войдут в федеративное государство. И Шотландия с Ирландией присоединятся. От Франции еще кусок откусите. Благодаря вам крови больше не будет, как и голода, и эпидемий. И того, чего ты так боишься тоже. От Реформации никуда не деться, но вы, во-первых, сильно подняли авторитет Рима, да еще одного из самых одиозных пап устранили, а, во-вторых, маги сумеют обуздать фанатиков с обеих сторон. И крови меньше прольется, и твои любимые культурные ценности не пострадают. Но это в общих чертах, подробности я тебе рассказывать не буду, а то неинтересно станет.

— Амулет вернуть? — спросила я.

— Давай, — кивнул он, — и получишь ты свой подарок, чучело. Поделитесь вы с Ричардом силой и годами жизни с Энн. Вы слишком связаны друг с другом, чтобы расставаться. А теперь прощай!

— Прощай! — улыбнулась я, почувствовав на мгновение, как на груди проявился и снова исчез амулет. А потом в воздухе растаял и мой визитер. Окончательно.

Наутро все вернулось на круги своя. Дикон отправил гонца в Рим — обрадовать другого дедушку. Было решено задержаться еще на один день, а потом двинуться дальше на Кардиф. Там планировался большой турнир.

Лукреция и маленький Оуэн чувствовали себя хорошо. Она собиралась на следующий день вернуться домой, ей предстояло очищение. Валлийцы уже всячески намекали на выкуп, чтобы самим воспитывать ребенка, но Дикон согласился только на местную няньку, чтобы учила языку с раннего детства. И на то, что мальчик будет подолгу жить в замке Пембрук. Нечего тут.

Мои маги по очереди ходили посмотреть на пришельцев из Хогвартса. Живой Дамблдор интриговал всех. Над ним изощренно издевался Снейп.

— Сын мой, — елейным тоном вещал брат Саймон, — все мы смертны, а вы не молоды. И так нагрешили. К тому же вас мучает грех гордыни, а это смертный грех, он очень опасен для вашей бессмертной души. Вам надлежит раскаяться и примириться с Творцом. Я готов выслушать вашу исповедь, назначить епитимью во искупление и отпустить вам грехи, чтобы вы с чистым сердцем могли принять Святые Дары.

Дамблдор по понятным причинам исповедаться не хотел, но все-таки понимал, что шансов отвертеться у него нет. За Снейпом стояла реальная власть.

Оставшиеся в живых Уизли панически пугались бывших сторонников Волдеморта и пытались приставать к Гарри, Невиллу, Гермионе и Сириусу. Впрочем, у Невилла была распланирована каждая минута, и он, насмотревшись на бывших знакомцев, плюнул и отправился заниматься любимым делом. Он только что вернулся из Брюсселя, где устроил оранжерею для вдовствующей герцогини Бургундской, а теперь возился с томатами, которые, по его словам, следующей весной можно будет высаживать в открытый грунт.

С МакГоннагал возилась Гермиона. Она отпаивала ее зельями и кормила виноградом. Старая ведьма тихо плакала, но вела себя прилично.

Шеклбот о чем-то напряженно размышлял.

Гарри наконец вырвался из цепких лапок, выхлестал кубок вина и выругался. Сириус посмеивался. Мне стало любопытно, и я решила расспросить нашего адмирала.

— Барбара, — вздохнул мой старый друг, — это ужасно. И хорошо, что я Альбуса Северуса в Атлантиду отправил. У него и так еле-еле мозги на место встали.

— Все так плохо? — спросила я. — Басти говорил, что там полная каша в голове.

— Там все намного хуже, — вздохнул Гарри. — Я даже не догадывался насколько. Как хорошо, что мы всегда общались с окружающими и постепенно начали выходить в широкий мир. Конечно, нам было намного проще, мы же в Англии остались, нас тут за шпионов и недолюдей никто не считал. Они так и общались все эти годы только друг с другом и накручивали себя. Вспоминали борьбу с Волдемортом, битву при Хогвартсе, мирную жизнь. Праздничные обеды смаковали и мечтали. Похоже, что они уже реальность и свои мечты не разделяют. Саймон говорит, что они нас воспринимают предателями, а себя — героями.

— Может быть, еще можно что-то сделать? — спросила я. — Или осознание реальности будет страшным ударом?

— Смотреть надо, — ответил Гарри, — это все не просто. Да и я не по этой части. Мы с ребятами помочь готовы, но дело же не в деньгах.

— Они хотят замок, графскую корону, двадцать сундуков с золотом и это только для начала? — хмыкнула я.

— Примерно так, — Гарри ударил кулаком по столу, за которым мы сидели, — я им сказал, что если они будут поливать грязью моих друзей, то по простому дам в морду. Особенно, если будут говорить гадости про тебя.

Я пожала плечами.

— Собака лает, а караван идет. Так сказал наш египетский друг? Пусть тявкают.