И исходит дьявол

Первая — это Голубое излучение. Закройте глаза и представляйте, что вы стоите в овале голубого света. Этот овал — ваша аура, а голубой свет наиболее могущественен в защите души.

Вторая — молитва. Не пытайтесь читать сложную молитву, чтобы не спотыкаться на словах. В противном случае вы обнаружите, что говорите совсем не то, что хотели. Заставьте себя говорить снова и снова: «Господи, помилуй!» И не только приговаривайте это, но и думайте об этом со всей силой своего воображения, даже визуально представляя себе, если можете. Представляйте нашего Господа на Кресте и голубой свет, исходящий от Его тела и накрывающий вас. Но если вам покажется, что вы видите Его за пределами круга и он зовет вас к себе, чтобы оградить от опасности с другой стороны, — оставайтесь на месте.

Де Ришло закончил.

Ричард положил руку на плечо Мэри Лу и сказал спокойно:

— Я понял, и мы сделаем все, как ты говоришь.

Затем они все опустились на колени, и каждый про себя прочитал молитву, обращенную к силам Света, с просьбой оградить и защитить их от сил темных и нечистых и дать способность помочь другому противостоять злу.

После молитвы все улеглись и попытались отдохнуть, несмотря на свет от горящих свечей и мягкое, но сильное электрическое освещение. Сон в таких обстоятельствах был совершенно невозможен. Тем не менее никто не пытался заговорить, и вскоре каждому казалось нелепостью нарушить установившуюся тишину каким-либо разговором.

Откуда-то из глубины дома доносилось равномерное тиканье часов. В камине довольно громко шлепнулось на решетку полено и пошипело на ней секунду-другую. Затем немногочисленные ночные звуки стихли и сплошная тишина, таинственно разрастаясь, казалось, полностью накрыла их. Каким-то странным образом ушло ощущение того, что эта восьмиугольная комната — просто часть их дома, а за окнами лежит дружелюбный, хорошо ухоженный сад. С открытыми глазами, прислушиваясь и напрягаясь всем своим существом, они лежали молча и ждали, что принесет им надвигающаяся ночь.

РЕКС УЗНАЕТ О НЕУМИРАЮЩИХ

Танифь мирно спала, свернувшись в руках Рекса. Какое-то время беспокойные мысли еще занимали его мозг. Он продолжал упрекать себя, что оставил Саймона, сомневался, что Танифь намеренно устранила его от защиты друга, но постепенно отбросил эти мысли. Саймон будет вполне в безопасности под опекой Ричарда и Мэри Лу. Танифь же была одна и нуждалась в защите, и очень скоро он убедил себя, что, оставаясь здесь, он тоже препятствует атаке врага, оберегая того, через кого тот мог осуществлять свои зловещие замыслы.

Тени удлинились, и пятна света на земле исчезли, а Танифь все спала. Спала сном очень уставшего человека, пережившего сильные нервные потрясения, которые преследовали много часов подряд и наконец отпустили.

Чтобы не беспокоить подругу, Рекс осторожно посмотрел на часы и обнаружил, что было около восьми. Де Ришло, должно быть, уже вернулся. В конце концов, маловероятно, чтобы Моката мог помешать ему возвратиться до захода солнца. Теперь Саймон находился в сравнительной безопасности.

Отгорела вечерняя заря. Деревья стали еле различимы, темнота была полной хозяйкой в молчаливом лесу.

От длительной неподвижности спина и руки затекли и онемели, но Рекс продолжал сидеть в прежней позе, подавляя каждый раз желание сменить ее. Это могло разбудить любимую, что было бы равносильно с его стороны и злодейству, и слюнтяйству одновременно.

Прошел еще час, и вот Танифь слегка вздрогнула. В следующий момент она приподняла голову и, встряхнув золотыми волосами, отбросила их с лица.

— Рекс, где это мы? — пробормотала она не очень внятно. — Что случилось? Мне приснился ужасный сон.

Он улыбнулся и поцеловал ее в губы.

— Мы вместе, — сказал он. — Это самое главное, не так ли? Но если ты хочешь знать, — то мы в лесочке за придорожной гостиницей.

— Да-да, конечно. — Она слегка вздохнула, затем торопливо стала приводить себя в порядок. — Но мы не можем оставаться здесь всю ночь.

И опять первой его мыслью было взять ее в Кардиналз Фол-ли, и опять он вспомнил все то, что видел и пережил накануне. Танифь, он был убежден, не лгала ему. Она искренне ненавидела Мокату и хотела вырваться из его лап. Этим он не смел рисковать. Но как бы то ни было, она была права — они не могут оставаться тут всю ночь.

— Нам лучше вернуться в гостиницу, — предложил он. — Там наверняка смогут накормить нас, а потом у нас будет достаточно времени подумать и решить, что делать дальше.

— Да, — с легким вздохом подтвердила она. — Теперь я голодна, ужасно голодна. Давай возвратимся и посмотрим, найдут ли они что-нибудь поесть.

Взявшись за руки, они пошли назад, и он снова перенес ее через длинный ручей. Когда они зашли в гостиную «Гордости павлинов», на часах уже была половина десятого.