И хочется и колется

Когда мне давали возможность, я творила. Но часто заказчики останавливались на стандартных вариантах, а мои фантазии оставались здесь и здесь, – показывает Лиля поочерёдно на голову и грудь, где притаилось её большое горячее сердце.

– Влюбилась в Кактус? – делаю шаг ей навстречу. Имею в виду себя, конечно же, но Лилька сейчас на другой планете.

– Ген, – любуется она со стороны зелёной зоной, созданной её фантазиями и реализованной сумасшедшим пиратом, – а у тебя ещё одного диванчика нет? Точно такого, как выставочный раритет? Для симметрии. А ещё бы несколько кресел. Шикарная зона отдыха получилась, правда?

– Найдём диванчик, – даже если и нет, прикажу – сделают столько, сколько ей нужно. – И зона отдыха замечательная, – вздыхаю, понимая, что ничего мне сейчас не обломится. Но я ошибаюсь.

Лиля порывисто обнимает меня и целует в щёку.

– Спасибо! – шепчет так горячо, что я бы прямо здесь из костюма выпрыгнул, никого не стесняясь.

– За что? – пытаюсь натянуть на лицо маску поравнодушнее, но вряд ли у меня получается: я взволнован.

– За всё! – сверкает она глазами, в которых рождаются бриллианты непролитых слёз. – И за то, что позволил реализовать мечту – особенно!

Она машет рукой в сторону зелёного оазиса, а я стою и думаю, что входит в её «всё». Это оборот речи или она что-то конкретно имела в виду?

Лилия

Как-то у нас постепенно всё наладилось. Джина и Димка затаились и активные боевые действия ушли в небытие. Или они решили устроить перемирие, передышку – им виднее. Но за совместными завтраками-ужинами вели они себя нейтрально, неприязни не выказывали.

Я боялась думать об этом, но всё вокруг напоминало сладко-розовое слово «идиллия»: кот как не треснет – лоснится и сияет ярко-рыжим, ребёнок весьма доволен детским садиком и тем, сколько ему внимания уделяют. В доме порядок, вкусная еда и вообще всё замечательно.

А уж о наших отношениях с Крокодилом и говорить не стоит. Иногда я чувствовала себя иконой, а Генка казался слишком яростно верующим, который на меня молился. Чуть ли не буквально.

Я ловила его жадный восхищённый взгляд. Он не стеснялся забирать меня с работы, целовать на глазах у всех.

Он заставил меня записаться на курсы вождения, задаривал каждый день цветами и – ужас! – купил бриллианты. Как-то в рамки заключённого договора подобное не вписывалось. Или он выпрыгивает из трусов, чтобы доказать Джине, как у нас всё замечательно?.. Слишком бредово звучит. А Генка мой не такой совсем. Не похож он на охотника «за приданым».

В последнее время меня мучило другое. У нас в доме появился тайный курильщик.

Я обнюхивала Генку и Димку. Джона и Лолиту. Даже к сидящей пнём в инвалидном кресле Джине принюхивалась. И никак не могла понять, кто это нагло курит в квартире. Или мне мерещилось? Не разобрать. Потому что запах – еле уловимый, но для человека, который никогда не курил, слишком явный.

– Лиль, ты что всё время принюхиваешься? – поймал меня с поличным Крокодил. – Ты как собака стала. Я уже не первый день наблюдаю.

Ну, да. По-хорошему, мне стоило всех собрать, погрозить пальчиком и строго спросить, кто это пакостит в доме. Но у меня духу не хватало. Из тех соображений, что не пойман – не вор.

Я на Димку грешила, но мы и так на него уже столько всего навешали, что ещё одно подозрение цеплять я как-то посчитала некрасивым. Уж лучше вычислить методом дедукции. К сожалению, метод мой давал осечку.

– Ген, а ты ничего не замечаешь? – решилась я осторожно расспросить КрокоКактуса.

Генка втянул в себя побольше воздуха.

– Лола пирожки печёт. С яблоками и корицей. Вчера было печенье с миндалем.

Бесполезняк его спрашивать. Какой у мужчин нюх? Да никакой!

И тут Кактуса «осеняет». У него глаза становятся больше и смотрит он на меня пристально-внимательно.

– Лиль? – топчется он как медведь. Я уже заметила: в особо волнительные моменты Крокодил становится неуклюжим топтуном. Будто в размерах увеличивается. – А может, ты это? Того?

– Что того? – толкаю я его пальцем в грудь и почти сразу понимаю, на что он намекает. – Сам ты «того», ясно?

– Не, я не могу, – бормочет этот слишком пупырчатый Кроко. – А ты вполне… наверное.

– Нет! – пытаюсь я вывернуться из его объятий, но в Генку словно бес вселился – сжимает меня своими ручищами. – В правила договора подобное безобразие не вписано!

Крокодил на миг замирает. Потом кивает головой. Смотрит куда-то поверх моего плеча. Затем переводит взгляд на меня.

– Да наплюй ты на этот договор, Лиль, – вздыхает он тяжело.

– Что значит наплюй? – смотрю на него подозрительно. – Ты что, свои обязательства выполнять не собираешься?

– Почему не собираюсь? Я всё собираюсь. Все обязательства. Без договора. И вообще, – несёт полную ахинею этот колючий Кактус и пытается меня поцеловать.

С этого места я хотела бы услышать поподробнее, но тут нас ловит с поличным Костик.

– Мам, пап, ужинать пога!

– Сейчас идём, сынок.