И хочется и колется

– Ладно, я с тобой потом разберусь! – пригрозила мне Джина и, судя по всему, удалилась. Я перевела дух. Как оказалось, рано.

– Что, и тебя бабулька достала? – донёсся голос из-за спины.

Я медленно обернулась. Димка. Дома. И чтобы сие значило?

– Математичка заболела, честно. Два последних урока.

И глаза у него ясные, как на иконе.

– А географичка рожает? – поджала скептически губы.

– Нет, – вздохнул Димка, – это невозможно, ты же знаешь. Не хочешь посмотреть, чем там занята Джина?

Он явно пытался сбить меня с прицела.

– В каком смысле? – сделала вид, что поддалась.

– В прямом, – снова вздохнул юный гений и повернул ко мне ноутбук. – Я за ней слежку установил. Камер натыкал. Я её сразу же вычислил, что ни фига она не больная, а придуривается. Вот поэтому старая ведьма на меня и взъелась.

Я хотела его отчитать. И за старую ведьму, и за камеры в доме, но растеряла все слова. Разъярённая Джина носилась по комнате, как раненый вепрь. Она кому-то звонила, а этот кто-то долго не отвечал.

Я бы не удивилась, если б она телефоном об стенку шваркнула. С её-то кипучей энергией.

– Гена! – рявкнула Джина. Я аж подскочила от неожиданности. – Срочно домой! А, Костика заберёшь из садика? Забери, забери, внучок, и домой! Что случилось? Помираю!

И отключила телефон, старая зараза. Я испуганно покосилась на Димку. Надеюсь, вслух я Джину эпитетами не наградила. Но если и да, Димон ухом не повёл.

– Ну, в общем, на это тогда деньги и ушли. Те, карманные.

Видимо, сегодня Димка решил покаяться по полной программе.

– Надеюсь, ты не по всему дому свои камеры натыкал? – меня даже в жар кинуло. Я вдруг представила, что у нас в спальне… тоже.

– Нет, конечно, – буркнул юный хакер, – больно надо. Я охоту на Джину вёл.

– И сеть на неё ставил? – уж если узнавать, то всё до конца.

– Ну, а на кого же ещё? Она по ночам выходила курить. Это вы все спите без задних ног. А мне интересно стало, куда это она шляется, да ещё со своей свитой. Воздухом, оказывается, дышать. Сигаретным дымом то есть. Ну, чисто поприкалываться захотелось.

– Привидения, говоришь? И что бы ты Косте рассказывал, когда б он свою прабабку в сети увидел? Что она с того света явилась?

– Придумал бы что-нибудь, – закатывает глаза этот ловец жемчуга в мутной воде.

– Тебе надо было всё рассказать сразу, – пожурила я его.

– И лишиться прикола? Интриги? Ни за что! Вы ж скучные, а она прикольная.

И тут до меня дошло.

– И что ты у неё потребовал за молчание, приколист хренов?

Димка не смущается. Ну, разве что слегка розовеют у него щёки. Застенчивый такой наивный мальчик. Почти Гарри Поттер местного разлива.

– Оплату за обучение, – поправляет он очки, – Не сейчас, а когда школу закончу.

– Не боишься, что она помрёт и обещания своего не выполнит?

– Эта? Да она живее всех живых! Ну, а если б и того… значит, не судьба. Или судьба в другом месте, нужно лишь поискать.

Непрошибаемый. Я стянула с Костиной кровати плед и укуталась с головой. Знобило ещё больше, чем прежде.

– Разбудишь меня, когда концерт начнётся, – попросила я Димку и упала на кровать.

– Ты заболела, что ли, Лиль? – неужели он умеет тревожиться?

– Нет, – соврала зачем-то. – Просто спать хочу.

И провалилась. Что-то я устала от всего. И от театра в Генкиной квартире – тоже.

63. Признания и откровения

Геннадий

То, что Джина истерит, я понял сразу, но не отреагировал должным образом. Пусть побесится, – решил я, потому что у меня своих дел хватало выше крыши. В конце концов, я бизнесмен, и не могу по первому чиху всё бросать и мчаться разруливать домашние дрязги.

Думаю, они опять с Димкой что-то не поделили. Если честно, я ждал, когда выпишут мать. Стыдно, но я хотел сбросить брата на неё и хоть на какое-то время забыть о существовании головной боли по имени «Дима Степанов».

С другой стороны, я понимал: мать нуждается в реабилитации. Её надо в санаторий отправить. На этом настаивал лечащий врач. Покой, режим, процедуры. И никакого подростка, который мастерски мотает нервы.

Нет, я должен быть честным: Димка не так уж много хлопот доставлял. И в школу ходил, и учился, и Лолите помогал – я видел. Но война с Джиной затянулась, бесконечные интриги и тайны надоели.

Я понимал: нужно гаркнуть, стукнуть кулаком по столу, привести их в чувство. А то один что-то крутит за моей спиной. Вторая манипулирует. Умирает она. Да с таким рёвом можно в мамонты записываться, а не умирать. Какая вожжа ей под хвост попала – разберёмся. Но позже. Пусть побесится.

И я выпал из обоймы на несколько часов. А позже меня осенило: там же Лиля. Не случилось ли чего? И всё, беспокойство накрыло меня с головой.

Я посмотрел на пропущенные звонки. Звонила миллион раз Джина, звонил и Димка. Ни одного звонка от Лили. Меня дёрнуло во второй раз. А доехала ли она вообще до дома?

Я позвонил Лиле сам. Длинные гудки и никакой реакции. Вот теперь меня тряхнуло по-настоящему.

Не помню, как добрался до садика. Мы договаривались, что Костика заберу я. Но Лилька… кто знает, что ей в голову взбрело? Может, она обиделась, что я её уволил, но виду не подала? Нужно срочно возвращаться и что-то решать. Думать. Не знаю.