И хватит про любовь

– Будет вcя элита генетики, – шепнул Луизе Ромен.

Он был страшно горд тем, что теперь и сам принадлежит к этой элите.

Их поселили в роскошном отеле “Рэдиссон-Плаза” почти в самом центре города и сразу пригласили на торжественный прием в честь открытия. Организаторы предвидели, что участники приедут с супругами – всем раздали карту Осло, историю города и путеводитель по музеям.

Ромен представил Луизе коллегу: “Джон Вермонт, нобелевский лауреат”, притворившись, будто забыл, что они уже знакомы. Потом – Дениэла Рейнолдса, “завтрашнего нобелевского лауреата”, Дженет Билджер и Томоми Цукуду, “послезавтрашнего лауреата”.

– Ты тут самая красивая! – шепнул Ромен Луизе.

Она тоже так думала.

Когда садились за стол, Ромен подсказал Вермонту сесть рядом с Луизой, что тот с удовольствием сделал; нобелевский лауреат был, как обычно, скучным, пошловатым, и изо рта у него дурно пахло, так что Луиза ушла, не дожидаясь десерта, дипломатично сославшись на усталость после дороги. Ромен на секунду удержал ее руку, пообещал, что придет чуть позже, и продолжил разговор с Рейнолдсом. Ушла она охотно. Ромен вел себя как мальчик, который лезет из кожи вон, чтобы всем угодить. А она терпеть не могла, когда ей становилось стыдно за него. Эта сцена напомнила одну их ссору после вечеринки, во время которой он, будто зачарованный юнец, пытался приблизиться к какой‐то кинозвезде средней руки.

Она переоделась и поднялась на лифте на самый последний этаж отеля, где размещался крытый бассейн. Через стеклянную крышу можно было любоваться огнями вечернего Осло. Один-единственный пловец кролем пересекал бассейн от края до края и обратно. И не прервался, когда Луиза нырнула. Проплыла она немного – вода оказалась довольно прохладной. Луиза замерзла, вылезла, устроилась в шезлонге и принялась листать путеводитель по Осло. Пловец рассекал воду медленными, ритмичными взмахами. Доплыв до бортика, он шумно выдыхал, снова опускал голову под воду и пускался в следующий заплыв. Минут через десять он тоже вылез по лесенке. На вид ему было чуть за сорок, бритая голова, как у многих рано начавших лысеть мужчин. Крупный, волосатый, но не такой уж спортивный, как можно было ожидать, глядя на его энергичные упражнения, да еще и близорукий – первым делом он нащупал свои очки. Увидев Луизу, он, казалось, удивился, улыбнулся и что‐то сказал по‐норвежски – в порядке вещей для такого ярко выраженного блондина. Луиза не поняла, он перешел на английский: – Holidays?

Луиза улыбнулась, почувствовав явный французский акцент. – Всего три дня. Вы тоже? – Понятно… Мой английский оставляет желать лучшего. Нет, я тут работаю на Norsk Hydro.

Луиза непонимающе покачала головой, он уточнил: – Нефть, алюминий, магний. Моя область – алюминий. Меня зовут Ален. Или Ал. Как “алюминий”. – Луиза. Как “Луиза”. Луиза Блюм.

Она протянула руку. Ален оказался не французом, а бельгийцем. Он работал инженером, управлял установкой новой производственной линии на юге Осло. Он подсказал ей, что тут стоит посмотреть: коллекцию минералов в Музее естественной истории, Музей кораблей викингов на полуострове Бюгдё. А потом извинился – ему утром рано вставать.

Ромен еще не вернулся к тому времени, когда Луиза легла в постель. Полтаблетки снотворного помогли ей уснуть.

На другое утро она отказалась присоединиться к группе жен. А вместо этого на свой страх и риск пустилась бродить по городу одна, прихватив с собой несколько книг. Попутно заглянула в несколько магазинов и купила себе шаль. Следуя советам Алена, полюбовалась дракарами, потом драгоценными камнями и самоцветами. Прогулялась по парку Вигеланда, прокатилась на туристическом катере по фьорду. И явилась в отель поздно вечером, прямо к ужину, за которым опять умирала от скуки. Она решила вернуться в Париж. Ближайшим утренним рейсом. Ромен пытался ее отговорить, но не очень настаивал. Решение было твердым.

– Скажи, что заболела Жюдит или Мод и я волнуюсь. Пойду соберу чемодан и, может, еще разок искупаюсь в бассейне. А ты, милый, не спеши.

Луиза направилась прямо в бассейн. Бельгийский инженер наматывал круги. Он весело помахал ей, вылез и улегся на шезлонге с нею рядом. Она рассказала ему, как провела день – про дракары, про копченую лосятину. С Аленом ей было легко и спокойно, они долго болтали, как старые друзья. Он рассказал о себе, ничего не драматизируя и не приукрашивая. Недавно развелся, двадцатилетний сын, любимая профессия, больной отец – онкология. Расставание с женой было тяжелым, мучительным, он стал пить, но вовремя остановился. Ален был простым и сильным, похожим на свой кроль – размеренный и мощный. Он откровенно рассматривал ноги Луизы, ее живот и грудь. И хотя он нисколько ее не привлекал, ей было приятно знать, что она ему нравится.

Он уже собрался уходить из бассейна, и вдруг лицо его просияло.