И.Кошкин За ценой не постоим

– Что бы вам хоть позавчера не прийти, – горько прошептал младший лейтенант.

– Ну, брат, – пожал плечами танкист, – пришли, когда смогли.

– А дивизия наша, – спросил вдруг Щелкин, – где сейчас?

– Да вроде у нас в соседях, – сказал Петров, – или, вернее, мы у них. Слушай, я сам ничего не знаю, как прибыли, меня сюда послали шоссе перекрывать.

Оба замолчали, старший лейтенант вытащил из кармана кисет, достал кусок газеты и начал было сворачивать самокрутку, но, спохватившись, протянул Щелкину:

– Куришь?

– Не, – помотал головой юноша.

– Это правильно, – одобрил комвзвода и собрался уже убрать кисет обратно, когда вдруг перехватил взгляд Лукина.

Пулеметчик смотрел на махорку, чуть не глотая слюну, и Петров не выдержал:

– На, отсыпьте половину.

Лукин потянулся было за протянутым кисетом, но остановился и посмотрел на своего командира. Младший лейтенант кивнул, и здоровяк торопливо принял драгоценное курево. Комвзвода только покачал головой – этот мальчишка, похоже, пользовался среди своих людей авторитетом.

– Спасибо, товарищ старший лейтенант, – в голосе пулеметчика была искренняя благодарность. – Два дня без курева уже…

– Курите, курите, – усмехнулся Петров.

Пулеметчик сунул один кусок газеты своему второму номеру – широколицему, коренастому парню с узкими степными глазами – и передал кисет расчету «дегтярева». Двое бойцов аккуратно вытащили из шелкового мешочка три куска газеты, потом один, дядька лет сорока с седыми усами, достал из кармана ватника свой кисет с вышитой надписью, кажется: «Советскому герою», и честно отсыпал в него восемь щепоток.

– Газеты больше берите, – сказал Петров.

– Спасибо, у нас еще своей немного осталось, – с достоинством ответил сивоусый и вернул кисет танкисту. – За табак – благодарствуем, товарищ старший лейтенант.

Этот немолодой пулеметчик с длинными усами был очень похож на солдата-ветерана из фильма «Суворов», и его «благодарствую» прозвучало как-то совсем естественно.

– Как Бекболатов ваш? – спросил Петров.

– Да живой пока, – ответил сразу помрачневший младший лейтенант. – Но ему к доктору надо, в медсанбат…

– Не могу, – покачал головой комвзвода, – пойми, правда не могу. У меня приказ – шоссе держать, больше тут никого нет. Вы мне как манна небесная свалились…

– Так он умереть может, – опустил голову Щелкин.

Петров вздохнул и похлопал юношу по плечу:

– Давай-ка отойдем, младший лейтенант.

Провожаемый настороженными взглядами пулеметчиков, он отвел Щелкина от окопов и от «тридцатьчетверки», так, чтобы никто не мог услышать их разговор. Два командира присели за поваленным деревом, и Петров указал рукой на дорогу.

– Шоссе видишь?

– Вижу, – ответил Щелкин.

– Тогда слушай. И запоминай. – Петров глубоко затянулся в последний раз и потушил окурок о ствол. – Отсюда и до Скирманово больше ничего нет.

– Чего «ничего»? – не понял пехотинец.

– Войск наших нет, – объяснил Петров. – Я тебе этого говорить не должен, но хочу, чтобы ты знал. Я вас тут не просто так задержал, видишь ли.

– Как нет? – севшим голосом спросил Щелкин.

– Так, – ответил танкист, – бойцам своим не говори, не надо.

Щелкин медленно кивнул, и Петров понял, что этот мальчишка командир ему нравится. Младший лейтенант был чем-то похож на Осокина – такой же серьезный, с характером, только в отличие от водителя он, похоже, умел вести за собой людей.

– Танки немецкие в Волоколамске были?

– Были, – кивнул юноша.

– Сколько?

– Ну, вы вопросы задаете. – Щелкин потер подбородок, на котором выступила совсем редкая мальчишеская щетина. – Много. У страха, конечно, глаза велики… Вечером мы в сарае возле станции лежали, темноты дожидались, мимо нас пошла колонна в город. Я насчитал двенадцать, может, еще были.

– Во радость нам – так еще на орден настреляю, – невесело заметил Петров.

– А уже есть? – В голосе младшего лейтенанта было совершенно детское восхищение.

– Аж два, второй, правда, пока не вручили, – ответил танкист.

– А какие? – Теперь юный командир смотрел на Петрова с глубоким уважением.

– Красной Звезды, – рассеянно сказал комвзвода. – Слушай, переставь-ка ты свой «максим» правее, за танк Луппова, будешь их в бок резать. По-хорошему, конечно бы, вас надо вперед выдвинуть, но там голое поле.

Младший лейтенант выставил вперед большой палец, прикидывая расстояние.

– Далековато, только зря патроны жечь будем.

– Нормально, – ответил танкист. – Ваша задача – в рощу их не пустить. Откроете огонь, когда они к опушке подойдут, до того – сидите тихо.

Щелкин глубоко вздохнул и снял шапку. Утерев рукавом ватника внезапно вспотевший лоб, он повернулся к Петрову:

– Слушайте, а можно закурить?

– Ты ж не куришь, как я понял? – удивился старший лейтенант, но все-таки полез за кисетом.

– Не курил, – подтвердил пехотинец. – Просто если так дальше пойдет – и не попробую.

Натрусив на кусок газеты щепоть махорки, юноша попытался скрутить папиросу и чуть все не рассыпал.

– Дай-ка сюда, – нетерпеливо сказал Петров.

Ловко свернув самокрутку, он заклеил ее языком и отдал младшему лейтенанту.

– На.

Щелкин сосредоточенно взял папиросу, несколько секунд смотрел на нее, потом крякнул: