И.Кошкин За ценой не постоим

– Да ну, – в тон ему ответил радист, – взорвется что-нибудь под днищем с замедлением – и задницы как не бывало.

– Невелика потеря, – заметил мехвод. – Все равно за нас командир думает, а больше она тебе ни на что и не нужна.

Внизу снова завозились, судя по всему, радист решил наказать Осокина за нахальство, снова раздался стук, теперь потише, зато ругался Безуглый громче и дольше.

– Дурак ты, Сашка, – наставительно заметил водитель. – Ты же длинный, во все стороны торчишь.

– В общем, верно, – ответил нисколько не обескураженный двойной неудачей сержант. – Ладно, давай о сортирах, что ли.

– Ну, хватит, – вмешался Петров. – Нашли тему.

– А кто начал? – дружно спросили снизу.

Командир хмыкнул и снова прильнул к панораме. Безуглый начал ни с того ни с сего рассказывать, как он полтора года учился в Московском механико-машиностроительном институте им. Н.Э. Баумана.

– Ого, – удивился Петров, – а не врешь?

– Нет, – ответил сержант, и командир почему-то сразу ему поверил.

– А чего не доучился тогда? – спросил старший лейтенант.

– Отец давно умер, а тут мать заболела еще, – объяснил радист. – А у меня младший брат и сестра. Вот и ушел на «Серп и Молот», на заводе-то платят.

– Врешь, поди, – заметил Осокин. – Ну, скажи честно – выгнали.

– Васька, хватит, – приказал Петров, но к его удивлению, сержант не разозлился.

– Ну, и не без этого, – вздохнул Безуглый.

В панораму уже ничего нельзя было разобрать, и старший лейтенант открыл люк. До сих пор ему казалось, что в танке холодно, но, вдохнув свежего вечернего воздуха, Петров понял, что снаружи куда хуже. Темнело быстро, впереди уже в полукилометре все сливалось в сплошную мглу. Впрочем, дорога ясно выделялась на белом поле, и на ней никого не было. Комвзвода спрыгнул вниз и подошел к окопам пехотинцев.

– Младший лейтенант! Щелкин! – окликнул он.

Метрах в пяти из ячейки вылез невысокий пехотинец в шинели, надетой поверх ватника.

– Живой?

– Нет, нна, мертвый, – временно исполняющий обязанности командира роты младший лейтенант Щелкин свирепо и неумело выругался.

– Не матерись. – Петров подошел к пехотинцу и слегка встряхнул его за плечо. – Блиндаж – вон там. Там половина первого наката наведена, но не достроили, и рядом бревна валяются. Покидайте их сверху, навалите веток и снегом присыпьте и разводите внутри костер. Греться – по очереди, половина должна быть в окопах. И пост на той опушке смени. Задача ясна?

– Есть, – хрипло ответил Щелкин. – А топор дадите?

Петров потер подбородок, посмотрел на дорогу, затем кивнул:

– Дадим. Только постарайтесь все же потише. И не про… Не потеряйте.

– Есть!

* * *

Пока пехота устраивала ночлег, Петров подошел к танку Луппова и взобрался на моторное отделение. Крышка башенного люка приоткрылась, и в лицо комвзвода уставилось дуло нагана, поверх которого внимательно смотрели серые глаза.

– О! Товарищ старший лейтенант! – задумчиво произнес Герой Советского Союза и, крякнув, отжал люк вверх. – А я думаю, кто у меня по коробке скачет?

Он убрал револьвер в кобуру и поднес руку к шапке.

– Разрешите доложить? Продолжаем наблюдение за дорогой, противник не обнаружен.

– Ты чего с наганом на людей бросаешься? – спросил удивленный Петров.

– Да так, – пожал плечами лейтенант, – мало ли кто на танк залез. А вдруг у него банка с бензином? Я вообще думаю – надо бы ночью дежурить у машин экипажами по очереди.

– У нас для этого пехота есть.

– А, – отмахнулся Луппов, – не слишком на них надейся. Они хорошо, если себя устерегут.

Он перекинул ноги в валенках через борт башни и сполз на борт.

– Люк закройте, – сказал лейтенант куда-то внутрь танка и соскочил вниз.

Петров спрыгнул вслед за ним.

– Не любишь пехоту, а, Женя? – негромко спросил комвзвода.

– Ну почему не люблю, – невозмутимо ответил Луппов и полез в карман, – я просто на них не очень рассчитываю.

– Почему?

– По финской еще. Привык, – лейтенант вынул кисет и принялся сворачивать папиросу. – Покурим? У меня ребята некурящие, так я в машине не дымлю.

– Да я половину пехоте отдал, – вздохнул Петров. – Лучше уж на завтра сберегу.

– Ну, так возьми у меня, – протянул кисет Луппов.

– Да нет, ну что ты, – запротестовал комвзвода.

– Бери, командир, угощаю, – улыбнулся лейтенант. – Чужой табак всегда слаще, не слышал разве?

– Эх!

Петров махнул рукой и взял кисет. Задымив, он вернул табак Луппову, некоторое время командиры курили молча.

– А чего это там пехота шумит? – поинтересовался лейтенант.

Комвзвода объяснил, что разрешил красноармейцам погреться.

– Ой, зря ты это, командир, – протянул Луппов. – Их же теперь оттуда штыком не выковырнешь. Залягут и будут на тебя человечьими глазами смотреть.

– Что-то вы, Евгений Алексеевич, неровно к нашей советской пехоте дышите, – сказал Петров. – Ну, ладно, чем они тебе так насолили?

– Да ну, – лейтенант резко потушил окурок о броню, – просто, бывало, лезешь вперед, на надолбы, по тебе лупят не пойми откуда, сосед уже встал и дымит потихоньку… Все, все им протоптал, продавил – только идите и занимайте!

Он помолчал, борясь с раздражением. Петров ждал, когда лейтенант продолжит рассказ.