i loved rome more (ЛП)

— Тогда позволь задать тебе вопрос, Реван с… — Он говорит название её родной планеты. Места, о котором она не думала десятилетиями, о котором не знает почти никто из живущих сейчас. Даже Малак. Вопреки её желанию, это имеет тот эффект, на который он рассчитывает: она нервничает. — …Ты знаешь, где заканчивается это путешествие?

— Раката, — легко отвечает она.

— Нет, — говорит он. — Не на старом месте.

Она теряет терпение.

— Тогда где?

— На смерти твоего ученика. — Реван чувствует, что немеет. — Я видел это… — продолжает Аджанта. — Ты поймёшь слишком поздно. Ты всегда будешь понимать всё слишком поздно, твои чувства второстепенны, спутники брошены или забыты.

Слова Митры возвращаются и напоминают ей: ты умрёшь в одиночестве.

— Да, ты умрёшь в одиночестве, — шепчет Аджанта. — А он — нет. Это милость, которую ты даруешь ему? Или последнее оскорбление?

— Заткнись, — шипит она.

— Ты веришь, что можешь потерять их всех, убив любого мечом при необходимости. — Аджанта коротко смеётся, горько и мрачно. — Ты можешь. О да, ты можешь. Ты могла. Ты будешь мочь.

— Остановись!..

— Подумай о том, что я узнал, Реван. О моём самом важном уроке. О раскаяньи. — Он снова смотрит ей в глаза. — О вине.

Вина. Вина. Она почти смеётся, гнев заставляет её грудь быстро вздыматься и опускаться.

— Это уничтожит тебя, — обещает он. — Если ты продолжишь этот путь. Если не позволишь себе спастись.

— Что там спасать? — огрызается она. Остатки её терпения истончаются по мере того, как всплывают старые разочарования. — Я спасла Республику от мандалорцев. Защищала Орден, который оставил половину галактики умирать. От чего я не отказалась, чтобы быть достаточно сильной, такой, какой я была нужна галактике? Что, — у неё перехватывает дыхание, — я сделала так неправильно?

— Ответ на твой вопрос прост. — Его тело кажется более лёгким, менее осязаемым. — Ты ничему не учишься, Реван. У других, у себя. Ты не слушаешь истинную волю Силы.

— Я — Сила!

— Нет. — Он закрывает глаза. — Если ты позволишь Тьме забрать себя, ты ничто.

Он исчезает.

Как только он исчезает, она опускается на колени, измученная.

***

Реван оставляет мечи там, где она их нашла. Они могут сгнить все вместе.

========== korriban: the tomb of tulak hord ==========

После разговора с трупом Реван проводит несколько часов в гробнице Марки Рагноса, выводя из строя древних дроидов и сражаясь с последним боевым дроидом-берсерком, из-за которого, вопреки своим желаниям, она скучает по НК-47. Она сожалеет, что взяла с собой Карта и Джоли. НК-47 понял бы миссию, приоритеты. Был достаточно безжалостен. Кандерус тоже.

Эти чувства становятся только сильнее, когда она покидает гробницу и видит у входа ожидающих её Карта и Джоли. Уже полдень, а она не спала уже три дня. Она чувствует себя так же, как во времена Мандалорских Войн: волосы, заплетённые в сальную и мягкую косу, лежат на плече, глаза красные.

— Что? — здоровается она, тело измученное и избитое, но разум работает, мчится, не в силах остановиться.

Она ненавидит то, как меняются выражения их лиц. У Джоли — с раздражения на беспокойство, у Карта — с гнева на беспокойство. Она не хочет ни того, ни другого. Она не хочет их.

— Идите, — снова пытается она, когда они не отвечают.

— Как ты, малыш? — тихо отвечает Джоли, подходя к ней на шаг.

Она делает полшага назад и понимает, что одним движением выдала слишком много. И они оба это поняли.

— Когда ты в последний раз спала? — спрашивает Карт.

— Это не ваше дело, — бормочет она. Она напоминает себе, что у неё нет времени и что она не в ответе перед этими людьми. Что у неё есть цель, и её нужно выполнить, и что она её почти достигла. Осталась только могила Тулака Хорда.

Голос Карта смягчается.

— Разумеется, это наше дело.

Почему её первая реакция — паника? Почему её сердце стучит, как загнанное?

— Уйди с дороги, — выдавливает она, шагая вперёд с грубой решимостью, подпитывающей её шаги. Она смотрит на могилу Тулака Хорда на горизонте, потому что ей не нужно больше ни на что смотреть.

Она ничего не может сделать с тем, что они следуют за ней. Все следуют за ней.

***

Через два месяца после вихря они снова видят друг друга. Это необходимо, так как они начинают войну с Республикой и должны координировать атаки.

И реакция у них разная. Реван холодно отмахивается от него, стоя у симулятора, пока они наносят на карты позиции кораблей и наземных команд.

Он заметно кипит, крупно дрожит от гнева, плечи вздымаются и опускаются. Она безмятежно думает, что если бы в комнате больше никого не было, он мог бы перепрыгнуть через стол и попытаться всадить меч ей в грудь.

Позади него стоит Саул Карат. Ухмыляясь. Как только это закончится, он будет первым, кого она уничтожит. Скоро ей не понадобится повод.

Её голос нейтрален, пока она отдаёт приказы, пока они готовятся к наступлению. Она указывает пути снабжения, которые необходимо защитить, и корабли, которым необходимо дать подкрепление. Быстро и эффективно.

В конце они расходятся, так и не сказав друг другу ни слова.

***