И Маркс молчал у Дарвина в саду

– Я правильно вас понял, дорогой Беккет, Маркс рассказывает историю Ветхого Завета в новой одежке? Владельцы фабрик – египтяне, рабочие – евреи, так? Капитализм – ад, а коммунизм – рай?

– Именно так. Он провозглашает Царство Божие на земле. И революция укладывается в это сравнение, она Страшный Суд, день гнева, dies irae. «Он наполнит землю трупами», – говорится в Библии. Даже чистилище находит свое соответствие в диктатуре пролетариата. Данный промежуточный кровавый период – переход к окончательному мирному состоянию коммунизма. Там будет жарко. Тех, кто не понял, куда идет поезд, пропарят как следует.

– Или сократят на голову.

– Да, так. Кроме того, я не верю в случайность того, что человек, сначала лишенный еврейства, потом родины, вынужденный бежать, не имеющий гражданства, а теперь живущий в изгнании, постоянно твердит об отчужденном человеке.

– А я, держа в руках «Капитал», думал, Маркс ученый. Экономист.

– Он хочет им быть. Частично и является. Этого не отнять. Но собственно экономические места в его сочинении так запутаны и головоломны, что я их не понимаю. Пропагандистские же тексты, напротив, все понимают прекрасно. Там язык образный, ясный. «Манифест коммунистической партии», например, начинается словами: «Призрак бродит по Европе».

– Какой еще призрак?

– Коммунизма. И все силы старой Европы объединились для священной травли этого призрака, утверждает Маркс. Подобными фразами он задает почти библейскую тональность. Читатель чувствует приближение Апокалипсиса. А вам было бы интересно побеседовать с Марксом?

– Боже упаси. Зачем?!

– Такой разговор мог бы, скажем, стимулировать. В конце концов, вы могли бы обсудить великие вопросы человечества. Полагаю, мне вполне по силам организовать такую встречу.

Дарвин взял Библию и сказал:

– Кстати, именно эта книга была со мной во время кругосветного путешествия на «Бигле». Поднимаясь в двадцать два года на борт, каждое слово в ней я принимал за чистую монету.

– О вашем путешествии мне бы очень хотелось узнать побольше.

– У меня осталось несколько экземпляров «Путешествия на «Бигле»». Пройдемте в кабинет. Я подарю вам. Узнаете, что я повидал за те пять лет. Наверное, вам это будет интереснее, чем моя монография об усоногих.

Они вышли из бильярдной. В коридоре доктор Беккет спросил:

– Какое событие тогда произвело на вас самое сильное впечатление?

– Знакомство с жителями острова Огненная Земля. То, что я должен считать этих дикарей своими братьями и сестрами, потрясло меня до основания. И конечно, перевал в Андах. Там, наверху, в окружении каменных гигантов, меня озарило.

Зайдя в кабинет, Дарвин поискал любимое синее перо, нацарапал в книге посвящение, вручил ее Беккету и взял курс прямо на шезлонг. Теперь ему нужно было в положении лежа переварить виски и немного поспать. Иначе у него могли подкоситься ноги, чем он доставил бы домашнему врачу чисто физические хлопоты. Когда доктор с книгой в руке опустил скрипучую дверную ручку, у Дарвина уже закрылись глаза.

Моллюск познания

1835

Он в ужасе вскочил. Который час? Почему в лицо так ярко светит солнце? Чарльз сильно вспотел во сне и чувствовал себя разбитым. Схватил стакан с водой. Язык будто высушили на солнце. Гортань горела.

Ему снился сон, и он попытался, с трудом поднимая голову, удержать хотя бы обрывки. Все остальное испарилось.

Перед глазами ясно стояла сцена, которую он видел за мгновение до того, как проснуться. Его отец приплыл на почтовом британском судне в бухту, где стоял на якоре «Бигль». Чарльз уже издалека увидел великолепный корабль с развевающимся британским флагом весьма внушительных размеров. Когда, сманеврировав, корабль бросил якорь в тесной бухте, отец на лодке отправился к «Биглю». Необычное было зрелище: с той стороны, где сидел дородный старик, маленькая лодка так накренилась, что в любую секунду могла перевернуться. Тощий матрос греб из последних сил. Стоило отцу подняться на борт, как он тут же начал крепко ругаться с капитаном. Речь шла о «выдаче сына», как выразился отец, поскольку у того куда более важные дела, чем ходить под парусом вокруг света. Капитан стоял перед ним и нахваливал Чарльза. Он попадает во все, что бы ни оказалось под прицелом, и в зависимости от того, какая добыча падает с неба, ее или жарят, или аккуратно набивают чучело.

Вспомнив эту фразу, Чарльз расхохотался и окончательно проснулся. Пока вода стекала по горлу, он сел повыше, что в раскачивающемся гамаке требовало некоторой сноровки.

Дарвин выглянул из каюты и увидел, что горизонт прям. Качка, тряска, болтанка закончились; судя по всему, все успокоилось. Шквальный ураган превратился в ровный ветер. Улеглась и тошнота. Она находила на него регулярно, с самого 27 декабря 1831 года, когда «Бигль» с десятью пушками на борту вышел из Девонпорта.