И Маркс молчал у Дарвина в саду

Красные массы расплавленной материи взлетали в небо и разрывались в воздухе. Проснулся Осорно, перед глазами естествоиспытателя ярко пылал огонь Земли, отражавшийся в чернильной воде.

Вулкан метал огонь, а Чарльз запоминал впечатления и записывал на бумажке то, что казалось ему важным. Замерял время, ставил пальцы, прикидывая высоту, и поражался размерам горных обломков, беспрестанно вылетающих вверх, в центр огромного ярко-красного зарева, а потом скатывающихся вниз.

На следующее утро Осорно затих и курился. Только Чарльз не мог успокоиться. Ночное видение не выходило у него из головы и вызывало желание подняться в этот таинственный мир камней, производивший адский огонь.

Подгоняемый страстью геолога, Чарльз шел по каменистой земле. Он почти не обращал внимания даже на могучих кондоров с белыми воротничками вокруг шеи, круживших над вершинами Анд и взмахивавших широкими белыми крыльями.

Равнодушие странноватого англичанина озадачивало двух его спутников, которые с ангельским терпением беспрекословно водили его вместе с лошадью и десятком навьюченных лежанкой и несколькими мешками картофеля мулов практически по всем точкам, откуда открывались панорамные виды. Проводники переглянулись, ведь до сих пор Чарльз следил за каждой птицей и переворачивал каждый листочек. Однако по мере того, как обитателей становилось все меньше, а со скал начала исчезать и растительность, его интерес к живым существам угасал.

Он стал немногословен и крайне внимательно, постоянно вертя головой, рассматривал переливающиеся всеми цветами радуги камни. Проводники поняли, что англичанин хочет побыть один, и молча держались чуть в стороне.

Экспедиция медленно поднималась по долине, с обеих сторон окаймленной голыми отвесными горами. Матового пурпура горные породы заметно слоились. Повсюду с оглушительным шумом низвергались в долину ручьи. Чарльз замер и прислушался, как они тысячами бегут вниз и, сталкиваясь, булькают, журчат, рокочут, звенят.

Возможно, шум ручья оказался слишком громким для мула, он забеспокоился и порывался идти. Чарльз погладил его по короткой гриве и, наклонившись, зашептал на ухо. Он просит немного терпения, горный ручей просто хочет побеседовать с геологом. Нужно все-таки понять, что говорит вода. Затем хлопнул животное, и они двинулись дальше.

Обоз шел по земле с осыпью, что требовало изрядной ловкости даже от натренированных животных. Время от времени отколовшиеся камни с грохотом скатывались вниз по склону. Чарльз шел будто в трансе. Несмотря на прохладный воздух, на лбу у него выступил пот. Ничто в Южной Америке пока не заворожило его так, как эти террасы с грубыми наслоениями щебня. Он наклонился, прошелся взглядом по бесчисленным камням и поднял один. Безупречно округлый, гладкий, тот лежал в его руке, огрубевшей от ветра и непогоды. Дарвин сунул камень в карман брюк и продолжил путь.

Несмотря на то что отходить от узкой тропы было опасно, Чарльз отделился от обоза, и его мул остановился как вкопанный. Все ждали, а он под обеспокоенными взглядами проводников поднялся на двести метров по склону горы и, не мешкая, приступил к работе: собирал зеленые и белые камни, прыгал среди скал как молодой гуанако, тут высекая немного красного гранита, там – слюдяного сланца. Сильно покрасневший, с дрожащими коленями и полным камней мешком, Чарльз спустился обратно.

Сложив камни в коробку, он постоял еще какое-то время, поскольку открывшийся перед ним вид был невероятен: сияюще чистый воздух, ярко-голубое небо, пестрые камни на фоне безмолвных заснеженных гор – такую картину Чарльз раньше не мог и вообразить.

Он вынул из кармана подобранный круглый камень. Сколько времени потребовалось, чтобы постоянные удары о другие камни, сила воды отшлифовали его до такой формы и размера? Он повертел камень между пальцами как сырое яйцо, наклонился, положил на землю и пожелал счастливого пути. Потому что путь у этих камней неблизкий. Они скатывались с гор к морю, оставляя позади изъеденный родной массив, а сами, преодолевая пространство и время, становились все меньше. Когда Чарльз выпрямился, у него потемнело в глазах. Он прислонился к мулу, который наклонил к нему голову и обнюхал.

Один из проводников дал ему воды и похлопал по плечу. Не надо бояться вида их гор. По сравнению с небом даже они карлики. Улыбаясь, проводник поднял голову, перекрестился и добавил, что великолепные Анды подарил чилийцам Господь, Создатель. Проводник махал руками под носом у Чарльза и показывал на пальцах, поскольку так точно и не понял, насколько этот англичанин понимает его язык.