И меркнет свет

Лучше было потому, что тупая, постоянная боль из-за ошейника Божьего огня исчезла. Теперь вместо этой боли появился туман. Все – ее страх, ее любовь, даже ее усталость – фильтровалось этим туманом разума бога. Она чувствовала себя одновременно и наполненной, и пустой.

Девушка подняла руки, и сила бога пробежала по ней, как расплавленный свет. В груди вспыхнула радость, внезапный восторг из-за собственной безграничной силы наполнил ее восхищением.

– А теперь давай покажем им, на что мы способны.

Беру схватили за руку. Она повернулась и увидела, что Эфира смотрит на нее напряженными, широко распахнутыми глазами.

– Беру?

Она сосредоточилась на ощущении пальцев Эфиры, сомкнувшихся на ее руке, и нотке обеспокоенности в ее голосе. Некоторые вещи бог не понимал.

«Я – Беру из Медеи, – напомнила она себе. – Сестра Эфиры».

Она поняла, что и другие смотрят на ее, с выражением дискомфорта или чистого ужаса на лицах.

В ушах звенело. Руки все еще были подняты, готовые обрушить на остальных разрушительную силу бога.

Беру резко опустила их, дрожа. Наклонилась к прикосновению Эфиры и медленно вздохнула, находя опору.

«Я – Беру из Медеи».

– Я в порядке, – вслух произнесла она. – Это я.

Илья прочистил горло, сжимая в руках ошейник:

– А теперь что?

– Отдай его мне, – решительно заявил Джуд. – Пол-лиги назад была развилка. Я возьму ошейник и уведу свидетелей в ложном направлении, а вы пойдете дальше по пещерам.

– Что? Джуд, нет. – Антон шагнул к нему. – Они тебя догонят. Ты не можешь сражаться с ними один.

– Я справлюсь, – отмахнулся Джуд. – У выхода из пещер есть несколько водопадов. Когда все закончится, встретимся там.

– Джуд, он прав, – сказал Гектор. Антон бросил на него косой взгляд. – Ты не можешь отправиться туда один и сразиться с двумя десятками свидетелей, обладающих похищенными Дарами. По крайней мере, позволь мне пойти с тобой.

Джуд покачал головой от досады:

– Ты нужен мне здесь, чтобы защищать остальных. Если принц Хассан ошибся по поводу ошейника…

– Не ошибся, – тут же возразил Хассан. – Бери с собой Гектора. Мы с Кхепри сможем защитить остальных, если что-то произойдет.

– И я вроде как не совсем беспомощна, – добавила Эфира.

Джуд колебался, но потом кивнул:

– Ладно. Гектор, идем тогда со мной.

– Стойте, – произнесла Беру, прежде чем успела передумать. В ней засел страх, чувство, что что-то не так. Сквозь туман разума бога она смогла разобрать это чувство. Тревога. Страх. Она не хотела, чтобы Гектор вот так рисковал собой. И часть ее боялась того, что случится, если бог постарается взять над ней верх, а Гектора не будет рядом, чтобы помочь. – Гектор…

– Четыре лиги, и вы выйдете из пещер, не отдыхайте, пока не увидите небо, – прервал ее Джуд и забрал ошейник у Ильи. Потом снял сумку с плеча и отдал Кхепри. – Думаю, сейчас примерно закат, так что разбейте лагерь, когда доберетесь до водопадов, и ждите нас там. Если мы не вернемся к рассвету, идите без нас.

Антон схватил его за рукав.

– Я не позволю тебе это сделать.

Джуд глянул на него немного прохладно:

– Не тебе решать.

– Я пророк.

– А я тебя защищаю.

Они продолжили спорить, но Беру перестала слушать, когда почувствовала взгляд Гектора. Она ощущала все, что он не сказал. Ее охватила тоска. Беспокойство, идентичное ее. Его чувства отражались в ее, увеличивали их, помогали понять их смысл, несмотря на давление безразличия бога.

– Береги себя, – наконец сказал Гектор, на секунду сжав ее плечо своей широкой ладонью.

Кожу Беру покалывало от прикосновения его пальцев.

– Ты тоже.

– Удачи, – резко обратился Джуд к остальным. А потом они с Гектором стремительно исчезли.

Антон закричал от досады и пнул камень во тьму пещеры.

– Пойдем, парень, – позвала Эфира с ноткой сочувствия в голосе. – С ними все будет в порядке.

Она повела его в сторону, куда они направлялись, а Антон все ругался себе под нос.

Хассан вздохнул и надел на плечо сумку Гектора.

– Еще четыре лиги. Мы справимся.

* * *

Остаток пути через пещеры все шли молча. Тревога снедала Беру, пока они шли во тьме. Чем дальше она уходила от Гектора, тем слабее ощущала его эмоции. Или, возможно, присутствие бога блокировало их.

– Когда я освобожусь из пут – лишь вопрос времени, – сказал бог. Беру чувствовала, как он скребется в печать Палласа, постоянное, тупое биение в голове, как еще один пульс.

– Ты хочешь сдаться, – сказал бог, – так что позволь мне обрести контроль. Так будет проще.

«Нет, – тут же ответила Беру. Но какой-то отчаявшейся, побежденной части ее хотелось погрузиться в забытье. – Я не отдам тебе контроль, чтобы ты убил всех моих друзей».

– А почему ты решила, что я их убью? – спросил бог. – Может, они мне уже нравятся. Я мог бы превратить их в своих любимчиков, когда снова освобожусь. Моих вечных, покорных слуг.

Бегу вздрогнула.