И миллиона смертей мало! (СИ)

  На улице вечерело. В таверне "У пьяного медведя" прибавилось посетителей, потому что многие люди заходили сюда время от времени, отужинать после работы. Ведь кормили тут вкусно и не по заоблачным ценам. Но Охотникам было не до ужина, они собрались в комнате, которую снимали Триста и Виллем.

  - Ну и что дальше делать? - Ровена суетливо ходила туда - обратно по номеру - В городе завёлся полоумный, который убивает людей и делает их вриколаками. А мы сидим на ж0пе ровно, я так понимаю?

  - Ровена, не мельтеши! - рыкнул Фаррел на сестру - И без того - тошно!

  - Брендон сказал, что сперва он проверит кое - какую версию, а потом ещё зайдёт к Корнелиусу. А потом - к нам. - Виллем меланхолично смазывал клинок своего гросс - мессера маслом, чтобы тот меньше ржавел - А мы что? Мы - не местные, этим всё сказано.

  - Да вот только он должен был прийти час назад. А его нет. Странно - для такого пунктуального человека. - голос Тристы выражал беспокойство.

  - Странно? Вообще, да. Только что ты предлагаешь делать? - Виллем вложил клинок в ножны и со щелчком защелкнул их. Ножны на Охотничьих гросс - мессерах были особенные: при помощи специального пружинного механизма они могли раскрываться продольно напополам, как стручок гороха. И это позволяло извлекать оружие из них очень быстро, что было крайне актуально при внезапной встрече с Проклятыми Тварями.

  - Я предлагаю... Сходить на ужин. К Корнелиусу. Он, кстати очень хочет пообщаться с Фаррелом и Ровеной по поводу Чёрной Лихорадки. И ещё... Если Брендон где и объявится, так сперва у него. Да и потом - знаменитый лекарь. Он может знать того, кто знает того, кто знает нашего душегубца. - Триста подошла к окну - Его и впрямь надо быстрей изловить. Вот сейчас - уже темнеет потихоньку, конец лета... И если вриколак тот был не один, а думать так есть резоны...Но Брендон в то же время был прав. Ну, когда мы расходились и он просил пока молчать, чтоб паника не поднималась.

  - Ха! Ну а если кто видел, как мы... Как я вриколака этого валил? Это панику не подымет? Там сдалека кто разберёт, упырь это или человек! И скажут, что мол Охотники обычных людей ни за что ни про что валят!

  - Братец, вроде, ночь ещё не наступила, а ты уже поглупел! Если бы кто увидел, хотя как - туда окна домов не выходят... Так если бы увидели - за нами б уже давно стражники пришли. Нет. Вот то, что тушку эту не сожгли. Не, конечности пообрубать и в разных местах закопать оно, по логике, должно помочь. Но написано ж в учебных пособиях - сжечь!

  - Написано... А как сжечь без огня и дыма и без запаха палёной плоти, не привлекая внимания людей таким образом - это тоже написано? - съязвил Виллем - Мы тут выбрали путь наименьшего зла. А сейчас - я предлагаю выбрать ужин. Всяко лучше, чем тут маяться в безвестности.

  ***

  Часам к девяти вечера Охотники добрались до лазарета Корнелиуса.

  - О, вы так быстро... Я думал, что ещё несколько дней придётся прождать. Но, впрочем, какая разница, стол уже накрыт. Прошу, проходите! - старый лекарь отошел от двери и сделал приглашающий жест руками. На нём был дублет цвета сепии с вышитым желтыми нитями силуэтом горящей свечи - и этот предмет гардероба смотрелся необычно даже в Амобрахии, где публика отличалась пестротой одежд. Да и обувь тоже - высокие сапоги для верховой езды плохо ассоциировались с поздним ужином. Но у гениев - а многие в городе считали Корнелиуса гением - свои причуды.

  Всё той же невесомой, мальчишеской походкой, старик скользнул куда-то внутрь коридора. Гости пошли было за ним, но тот, открыв какую-то неприметную и - не примеченную Виллемом и Тристой во время первого посещения лазарета, дверь, сказал:

  - Нет - нет, нам не сюда. Прошу меня извинить, но я забыл положить кое - какие инструменты в ёмкость для демиазмизации. Старость - не радость, память иной раз подводит...

  Минут пять из-за двери раздавался какой-то металлический лязг, потом лекарь вышел оттуда с выражением облегчения на лице:

  - Ну вот. Теперь можно и отужинать спокойно. Пойдёмте наверх!

  Наверху, рядом с дверью рабочего кабинета, была ещё одна, ведущая в просторную кухню с длинным обеденным столом. Корнелиус взял подсвечник, зажег в нём все свечи, потом подошел к столу, примерно к середине его. Поднял подсвечник кверху и, спустя секунду - кухня, к удивлению Охотников, озарилась мягким, золотистым светом. Источником которого служил светильник в форме шара, закреплённый на потолке.

  - А, это плод моего хобби. Я уже рассказывал Виллему с Тристой, что в юные годы колебался между стезёй механика и лекаря... Однако, Виллема с Тристой я уже знаю, но вот их замечательных коллег - нет. Моя старческая забывчивость не позволила мне сразу познакомиться, чем я, наверное, проявил бестактность. Меня зовут - хоть все уже, наверное, в курсе, но приличия есть приличия... Меня зовут Карл Корнелиус. А вас? - он явно обращался к Ровене и Фаррелу.

  Из Фаррела собеседник был примерно как из топора - плавсредство, потому слово взяла Ровена: