…И мы станем единым целым. Благодаря и вопреки. Так вот она какая – любовь!

– Вы когда-нибудь видели что-нибудь подобное? – спросила она доктора, начисто забыв, что в этот дикий край они приехали одновременно и всегда работали вместе, а, следовательно, доктор видел ровно столько же, сколько и она.

Боллард²², уже немного пришедший в себя после чудного видения, успокаивающе положил ей руку на плечо и сказал:

– Привыкайте, Етта! Если всё сложится так, как задумал Ваш дорогой мальчик, мы будем часто видеть местных аборигенов, может быть, даже научимся говорить на их языке. А они начнут понимать нас.

– Скажете тоже! – фыркнула Етта, и поспешила наверх в комнату, куда индеец отнёс роженицу («Кто он ей?», – подумала на ходу), чтобы убедиться, что там всё в порядке.

Мать и дитя мирно спали на кровати, а индеец вытянулся рядом на голом полу в верхней одежде, даже мокасины не снял. Хоть индеец, хоть бандит с большой дороги, не могла Етта оставить гостя в таком положении. Она взяла из чулана подушку и одеяло, и отнесла наверх…

²¹ – в переводе – «домашняя правительница»

²² – в переводе – «лысый, округлённый, как шар»

12

Каждый день Хауелла Пенна, владельца земли Пенсильвания и её столицы – Филадельфии, начинался с доклада шерифа Варда²³ Таскилла. Хвала Господу, последнее время, после заключения мирных договоров с окружающими Пенсильванию племенами индейцев, в докладах не было ничего тревожного, разве что мелкие бытовые конфликты. Единственное, что озадачило Хауелла сегодня, это чужак, который уже третий день находится в доме доктора Болларда Хаггарда. Такой вывод шериф сделал на основании лошади, привязанной к его крыльцу.

Наличие у доктора пациента, прибывшего издалека, не было редким явлением. А вот то, что он не зарегистрировался у шерифа, было явным нарушением правил, как и то, что Вард до сих пор не наведался к доктору сам. Но Хауелл не стал пенять шерифу на недобросовестное выполнение его обязанностей, поскольку и док, и, тем более, Етта находились в городке на особом положении, и виноват в этом был не кто иной, как сам Хауелл.

Етта была нянюшкой и кормилицей Хауелла. Её доброе, полное любви лицо, он увидел первым, когда пришёл в этот мир. И видел чаще, чем лицо матери, занятой преимущественно собой. Когда на свет появились сыновья самого Хауелла, кормилицей Етта уже быть не могла, но оставалась при них няней.

Когда король предложил Хауеллу земли в Новом Свете в счёт погашения долга короны перед его почившим отцом, и вся его семья перебралась за океан, вместе с ними отправилась туда и нянюшка. Сыновья Хауелла уже выросли и в няне не нуждались, своими пока тоже не обзавелись, просто к этому времени Етта стала неотъемлемой частью их семьи.

На пароходе за долгие месяцы трудного пути семья познакомилась со всеми путешественниками своего положения, в том числе и с доктором Боллардом Хаггардом. Впрочем, доктора знали все слои общества, находящиеся на пароходе: от высшего на верхних палубах до отребья в трюме. А Хауелл с Боллардом не только познакомились, но и подружились на почве единства взглядов на жизнь. Оба, Хауелл в силу собственных моральных принципов, а Боллард, по большей части, в силу профессии, были пацифистами, демократами и исповедовали принцип веротерпимости. Да, и ещё у них был один общий интерес: оба предпочитали всем остальным увлечениям игру в шахматы. Игроками по силе были равными, а потому, и играть между собой им было весьма интересно.

Етте на корабле заниматься было особенно нечем, и, поскольку она не привыкла сидеть сложа руки, как-то так само собой получилось, что она начала помогать доктору. И у неё это так ловко получалось, что вскоре Боллард и представить себе не мог, как он обходился раньше без неё. Поэтому, когда они, наконец, спустились на берег, для обоих показалось естественным поселиться вместе. Хауелл не возражал, и в их взаимоотношения – были ли они более близкие, чем чисто по работе, не вникал. Оба, и Боллард, и Етта перешли в разряд его друзей.

Но это не освобождало их от соблюдения правил регистрации чужаков, находящихся в городе более одного дня. А, если это был не чужак, а друг, то тем более было странным, что друзья не познакомили его с ним, тоже другом, между прочим. И Хауелл отправился в дом доктора сам.

Нянюшка встретила Хауелла, как всегда, тепло и радушно, но ему показалось, что была смущена его визитом. А, когда его проводили в столовую, Хауелл понял, что ничего ему не «показалось». Доктор уже заканчивал завтрак традиционным английским чаем с молоком, но за столом сидел не один. Компанию ему составляла рыжеволосая девушка и… индеец (!). Хауелл оторопел на мгновение от такой по всем меркам невозможной картины, но быстро собрался и грозно произнёс:

– Сэр, потрудитесь объяснить, что здесь происходит?!

– Здравствуйте, Хауелл! – как ни в чем не бывало, ответил док, – Хотите чашечку чая? Етта сегодня испекла весьма вкусное печенье.