И на дерзкий побег

Чуть позже сидели в саду за фанзой, в которой временно разместились Лосев с Шаманом, под раскидистой сакурой. В розовой цветущей кроне жужжали пчелы, кружась, опадали лепестки.

Из солдатского сидора на расстеленную плащ-палатку водитель поочерёдно выставил три бутылки виски, добавив к ним банки с консервированной ветчиной, галеты в полиэтиленовой упаковке, несколько плиток шоколада и пук зелёного лука. В завершение, дунув внутрь, поставил три пиалы, поле чего вернулся к машине.

— Откуда такое изобилие? — удивился Лосев.

— Неделю назад мы захватили гоминьдановский обоз, — выбив ладонью пробку, Трибой набулькал в пиалы золотистого напитка. — Там была для них американская выпивка и жратва.

— Типа ленд-лиза? — вскрыл ключом банку Шаман.

— Вроде того. Ну, за встречу! — взял одну пиалу в руку. Звякнули чашками, выпили.

— Супротив нашей водки не потянет, — крякнул Шаман. Начали закусывать.

— И где стоите? — хрупнул луком майор.

— В пяти километрах от вас на левом фланге. Подошли прошлой ночью.

— Значит, снова будем наступать, — подцепил финкой ломоть ветчины разведчик.

Налили по второй.

— Тогда за победу, — сказал Лосев. Повторили.

— Ну а у вас как дела? — вынув пачку сигарет, оделил всех Трибой. Задымили.

— Ничего. Воюем, — пустил носом дым Лосев.

— А ещё учим китайский, — ухмыльнулся Шаман и ткнул в гостя пальцем, — ниихуй шо эюй ма?

— Кроме одного слова, ничего не понял, — озадачено сказал тот.

— Он спрашивает, знаешь ли ты русский? — смеясь, пояснил комбат.

— Это ж надо, — Трибой почесал затылок. — Надо и себе как-нибудь заняться.

— Тем более есть с кем, — шутливо ткнул его в бок Шаман. — В ночное, так сказать, время.

Рассмеялись. Посидели ещё час, а затем Трибой уехал. На прощание договорились держать связь и крепко обнялись.

— Хороший всё-таки Семен мужик, — сказал Шаман, глядя вслед удалявшейся машине, за которой клубилась пыль.

— И настоящий друг, — с чувством добавил Николай.

На следующее утро из дивизии поступил приказ добыть языка. Командование полка приняло решение отправить в поиск разведчиков Шамана, как наиболее подготовленных и результативных.

За то время что прошло, Шаман сумел неплохо обучить взвод, в чём изрядно помог Кулеба, ставший заместителем. В прошлом фельдфебель, он служил у белого генерала Молчанова, командуя отделением пластунов. Мог умело проникать к противнику и снимать часовых, обладал медвежьей силой и без промаха стрелял. После разгрома с остатками армии ушел в Маньчжурию, где работал грузчиком в харбинском порту.

На счету разведчиков уже было несколько успешных вылазок, в том числе с захватом языков.

— Ну что, Иван Макарыч? Возьмём ещё одного? — спросил Шаман во время инструктажа у комбата.

— Бог даст, возьмем, — разгладил тот закрученные усы.

В поиск отправились ночью, впятером, прихватив проводника из местных. Вражеские позиции находились за безлесыми холмами в двух километрах впереди. Перейдя неширокую речушку, в свете луны цепочкой поднялись на седловину.

— Там внизу дорога, — показал рукой проводник по имени Чан. — Раньше по ней много ездили.

— Хао де[134], — откликнулся комвзвода. — Спускаемся.

Осторожно ступая, последовали за ним.

Спустя ещё час были у подошвы массива, залегли в камнях. Светало. Мрак рассеивался, от земли поднимался туман. Впереди, в двух десятках метров, просматривалась дорога. Грунтовая, с глубоко накатанными колеями. С другой стороны к ней примыкало поле гаоляна.

— Скорее всего, рокадная, подвозят к фронту боеприпасы, — тихо сказал Шаман лежавшему рядом Кулебе.

— Похоже, — откликнулся тот. — Если брать языка, то в этом месте.

— И я так думаю. Будем ждать одиночную машину.

Поставили задачу группе. Один из разведчиков, получив приказ дать сигнал при появлении одиночного транспорта, покарабкался на скалу в сотне метрах сбоку (за ней был поворот), ещё двое расползлись по сторонам.

Утро между тем вступало в свои права: в белесой дымке на востоке показался край солнца, осветив волнистую равнину, где-то в траве закричал стрепет. Спустя час со стороны востока донеслось жужжание, перешедшее в гул моторов. По дороге прошла вереница грузовиков с сидящими в кузовах солдатами. Поблескивали примкнутые к винтовкам штыки, покачивались на головах стальные каски. «Примерно батальон», — подсчитал в голове число машин Шаман.

На исходе второго часа из-за поворота, контролируемого наблюдателем, выехал тяжелогруженый обоз, охраняемый бронетранспортёром, пропылил в обратную сторону. После этого на дороге никто не появлялся.

Наконец ближе к полудню с верхушки скалы блеснул солнечный зайчик.

— Приготовить оружие, — негромко сказал Шаман. Клацнули затворы.

Через несколько минут из-за поворота вырулил армейский «джип». За рулём шофёр в защитных очках, рядом офицер в кепи, на заднем сидении два солдата. Между ними стволом в небо ручной пулемет.

— Давай, — шевельнул губами Шаман, когда приблизились.

Кулеба плавно нажал спуск, щёлкнул выстрел. Шофер ткнулся головой в руль, автомобиль пошел юзом и остановился. Выпрыгнувших из кабины солдат срезали короткие очереди, офицер с портфелем в руках, хромая, побежал в поле.