И на Солнце бывает Весна (СИ)

Мы шли с Витей Малухой вверх по лестнице, и, глядя на его сутулую спину, я подумал: "Бедняга, ты плохо кончишь". Захотелось выкрикнуть это. Но зачем? Я промолчал, да и он не поймет, ведь мы и не говорили с ним по душам сейчас, а так... просто покурили, перебросились парой фраз.

Рабочий день, как всегда, очень медленно подходил к концу. Я спускался вниз, на ходу позвякивая ключами и думая, что скоро окажусь на даче. В этот момент завибрировал телефон, и, достав его, я увидел незнакомый номер.

- Здравствуйте, Сергей?

- Да, слушаю.

- Меня зовут Таня Лукьянова, я звоню по просьбе Ольги Фадеевны, она просила передать рукопись.

"Как быстро!" - подумал я. Да, Витя прав, краеведы - настоящие фанаты, если бы их нанимали на работу и платили за краеведческий труд, все бы они получали премии за усердие. Среди них, конечно, есть люди одержимые и не всегда адекватные, даже откровенно сумасшедшие, но не бывает унылых и пассивных.

- Где мы можем встретиться?

- Я сейчас в центре, в районе "Утюжка". Но иду в сторону Петровского сквера. Давайте встретимся у "Петровского пассажа", хорошо?

Медленно продвигаясь на машине по Московскому проспекту, я подумал: никто не любит пробок. А я вот, честно, когда стою в веренице автомобилей, то трогаясь вновь, то ожидая движения, часто задумываюсь о жизни. Да, определенно есть какая-то философия в дорожных пробках. Они дисциплинируют. Кто-то не выдерживает, хочет рвануть, но только нервничает, выслушивая раздраженные сигналы со всех сторон. Когда такой поток по всем дорожным полосам, ты бессилен что-то исправить, каким бы мощным ни был твой двигатель, и сколько бы ни стоила твоя машина. Это нужно понять и принять, но многие ли сохраняют спокойствие? Я - да, и понимаю свое место простой единицы в потоке, впереди меня кто-то уже прошел определенный путь и ближе к цели, но и позади очень многие. Кажется, все мировые религии учат смирению и глубокому пониманию устройства мира. К этому зовут и пробки, нужно просто понять и принять их нравоучение. Но нет - моторы бесполезно ревут, иногда слышны крики и ругань. Глупые люди.

Я обещал Татьяне, что буду через двадцать минут, но негде было припарковаться, и я проехал до улицы Коммунаров. В последнее время, даже если я опаздывал на важное мероприятие, то никогда не переживал по этому поводу и тем более не бежал. Пусть бегают мальчики-корреспонденты и особенно - девочки, раз их развелось так много. Но сейчас, хотя и повод особенным не назовешь, да и смысла нет, но я почему-то я шагал всё быстрее и быстрее, а затем вовсе бросился со всех ног, огибая прохожих.

У входа в "Петровский пассаж" стояла девушка. Она улыбнулась:

- За вами гнались?

- Нет, это я так к вам спешил, - честно ответил я.

На мгновение наши глаза сошлись. У Татьяны они были черные, глубокие, и трудно было понять, то ли смеются они, то ли плачут. И странная мысль поразила меня - неужели я вот так загляну в них только сейчас, на миг, и всё? Девушка передаст мне папку, мы поблагодарим друг друга, и разойдемся.

Я каким-то особым, наверное, звериным чутьём почувствовал, принял и распознал всю её, словно знал Татьяну всю жизнь, искал и стремился к ней. У нее был какой-то особый родной запах. Нет, не духов вовсе, а какая-то иная, далекая и близкая одновременно нота, которая слегка тронула что-то во мне, и душа зазвенела, словно сотня маленьких колокольчиков.

Кто она? Татьяна младше меня лет на семь, а может быть, и больше, хотя этот взгляд... такой умный, осознанный, взрослый. У девушек слегка за двадцать обычно не такие глаза. Да и что со мной случилось вдруг, не пойму.

Я долго молчал. Она протянула папку, и мы сжали пальцы, каждый со своего уголка, и смотрели друг на друга. Татьяна улыбнулась и сказала:

- Понедельник - трудный день, вы, наверное, устали сегодня?

- Почему же, нет. Хотя вы правы.

- Я так подумала, потому что у вас очень усталый взгляд, немного грустный. И еще вы не расслышали мой вопрос про Ольгу Фадеевну...

- А вы спросили?

- Конечно.

- Ах да, Ольга Фадеевна, - и я глупо повторял эту фразу, - вы знаете, Татьяна...

- Таня, лучше просто Таня.

Что же сказать? Черт меня возьми, что же? Я был не готов к этой встрече, терялся, а на языке вращались, как веселые мысли-кружочки, какие-то лишние, неуместные слова.

- Я обязательно сохраню рукопись, изучу всё, и верну быстро. С ней ничего не случиться.

- Не сомневаюсь, - она продолжала улыбаться, и мне казалось, как-то участливо, тепло, очень тепло... И добавила:

- Мне пора, сейчас уже начинается встреча с Николаем Сапелкиным здесь, в книжном магазине. Он писатель и краевед, вы наверняка о нем слышали?

Я кивнул. С Николаем Сергеевичем мы были не просто знакомы, а подготовили не одну статью для журналов, газет и сайтов. Я работал над многими его проектами и считал своим старшим другом.

- Он скоро отправляет из Воронежа на Север и хочет проехать на машине до Магадана. Сегодня расскажет об этой экспедиции, - говорила она. - Страшно интересно, вы простите, но я так боюсь опоздать.

Мои мысли прояснились: