И не осталось никого

— У меня есть одна забавная, — сказал Ларри. — Только одна. Но я думаю, она забавна, если ты уже помер.

— Есть две вещи, которые нельзя рекламировать, — произнес Ханк. — Толстых людей и покойников.

— Это что, цитата, Ханк?

— Они не мертвые, Ханк, — возразила Амбер. — Они больные.

— Ну, тогда толстых и умирающих.

Появился Йоп, вид у него был какой-то вороватый и нездоровый. Он принес несколько макетов на ватмане. Пятна пота под мышками его гавайской рубашки указывали, что уровень сосудистых нарушений превышает тот, к которому мы привыкли.

— Мне нужно, чтобы кто-нибудь отнес это Линн, — сообщил он, кладя макеты на стойку бара. Мы спросили у него, что это у него. — Моя концепция кампании по сбору средств, — сказал он. — Мне кажется, я здорово придумал.

— Вот пойди и отнеси сам, — буркнул Ларри, поднимая их со стойки.

— Моя проблема, — Йоп оглянулся, — в том, что я не могу получить за них достойное воздаяние, потому что я, как вам известно, гм-м, официально…

— Спятил? — спросила Марсия.

— Нет, Марсия, — вздохнул он, — я не спятил. Проблема в том, что официально я здесь больше не работаю.

— Да бог с ним, — отмахнулась Марсия, прихлебывая латте. — Забудь ты об этой мелочи. И не стоит так беспокоиться, Крис. Я видела твою биографическую справку. Тебя всюду примут с распростертыми объятиями.

— Марсия, почему ты так со мной разговариваешь?

— Потому что ты назвал меня Карен!

— Крис, — позвал Бенни. — Послушай. Проект изменился.

Внимание Йопа целиком и полностью было приковано к открывающейся двери лифта.

— Крис, ты меня слушаешь?

— Извини, — сказал Йоп, приходя в себя. — Бенни, это правда, что Линн сегодня в офисе? Или Дан просто мне мозги пудрил?

— Крис, послушай меня. Проект изменился. Рекламной кампании по сбору средств больше нет. Теперь другое.

— Но я делал рекламу для этой кампании, — заныл Йоп. — Я надеялся, что кто-то из вас, ребята, отнесет это Линн, чтобы под шумок туда просочился и я.

— Никакого воздаяния ты за это не получишь, — сказал Ларри, возвращая макеты на стойку бара.

— А теперь вы мне говорите, что проект изменился? Бенни, я потратил на это кучу времени. Я работал как раб на плантации. Я пытаюсь вернуть себе работу в агентстве.

Он заказал себе чашку кофе без кофеина.

— Крис, — продолжал Бенни, — не лучше ли тебе пойти домой? Не лучше ли тебе выкинуть из головы всю эту рекламу, отправиться домой и поговорить с женой?

Йоп устремил отсутствующий задумчивый взгляд вдаль. Он снял салфетку с кофейного автомата на стойке и вытер пот со лба. Потом он положил руки на стойку и опустил на них голову. Так он просидел некоторое время, потом снова поднял голову — его подтолкнул бариста, подавший заказанный им кофе. Глаза у Йопа были красные и усталые.

— Спасибо. — Он взял чашку и протянул доллар. — Кто-нибудь может оказать мне любезность? — попросил Йоп. — Кто-нибудь может отправить мне е-мейл с пояснениями — как изменился проект. Пожалуйста, кто-нибудь.

Прежде чем уйти, он повернулся к Марсии.

— Извини, что назвал тебя Карен сегодня утром. Я знаю, что ты — Марсия. У меня мозги устали. Я запутался.

Он пошел по коридору, держась поближе к стене.

— «А завтра утром будет стирка, — продекламировал Ханк. — Но зов услышит кто-нибудь другой»[75].

С другой стороны к нам подошла Карен Ву.

— Ребята, идемте все со мной, — велела она.

Карен развернулась и потопала в свой кабинет.

Когда мы добрались туда, она сидела за столом, держа у уха телефонную трубку. Карен сообщила тому, кто был на другом конце провода, что хочет поговорить с сестрой из онкологического отделения. Пока она ждала, когда ее соединят, никто не произнес ни слова. Мы не могли поверить — она таки взялась звонить. В ее холодной решимости было что-то удивительное, сверхъестественное и даже зловещее. Когда сестра сняла трубку, Карен не потеряла уверенности и не вышла из роли. Мы смотрели на нее с душевным трепетом.

Но в ходе нашего ожидания что-то словно повисло в атмосфере комнаты, некое коллективное прозрение снизошло на нас всех, и мы прониклись мыслью, что заблуждались относительно всего. Никто не может пропустить серьезную операцию. Никакой серьезной операции не назначалось. Почему мы не пришли к намного более разумному соображению, что никакого рака вообще не было? Или если рак у Линн все-таки был и ей назначили операцию, то существует тысяча очень простых объяснений, почему она ее пропустила. Ее не устроило назначенное доктором время, потребовалось уточнение диагноза, нужно было сделать новые анализы, взять кровь, заболел доктор, в больнице отключили электричество. Вся сегодняшняя интрига была просто дешевой выдумкой, чтобы добавить нам адреналина. Почему мы не поняли этого до того, как Карен позвонила медицинской сестре в больницу? Поддались на уловки этой настырной бесчувственной женщины! Заглотили ее наживку только для того, чтобы подтвердить или опровергнуть наши шизоидные низкопошибные подозрения. Это было отвратительно. Мы были отвратительны.

Мы должны были немедленно встать, единогласно осудить ее действия и потребовать, чтобы она…

Карен повесила трубку.