И не прервется род

– Да если бы я знал, что получится, неужели, думаешь, не захотел бы! – с досадой воскликнул Альгидрас.

– Ну не знаю. Ты у нас явно любитель трудностей. Может, ты всю дорогу искренне такой погодой наслаждался.

Он посмотрел на меня с укором.

– Почему тебе повинуется Святыня Алвара? – спросила я.

Мне было очень интересно, признается ли он, что в монастыре в нем появился Огонь.

– Не знаю. Может, оттого что Алвар близко?..

«Не признался. Что и требовалось доказать. Ладно, вернемся к Деве».

– Ты сказал, что Дева в Свири. Она хранит свирцев как род и Миролюба как главу рода. Кстати, почему Миролюб, а не князь?

– Спроси у него, как пластина с заговором попала к нему. Я не знаю.

– Получается, что Святыня хранит любого жителя княжества?

– Святыня хранит только главу рода, остальным она позволяет быть подле себя.

– Но почему ты думаешь, что она до сих пор в Свири? Ведь Миролюб, или его дядька, или тот, кто был до этого самого дядьки, могли сто раз перенести Деву на другое место. Стремна не единственная река в княжестве!

– Миролюб, положим, не мог.

– Почему?

– Потому что это без меры удивило бы Радима.

– Ты знаешь Радима год. Это могло быть до тебя!

– Радим рассказал мне о Свири все, что знал. И про Святыню он не знает вообще!

– Так уж и все? – хмыкнула я, и Альгидрас совсем по-мальчишески вздернул подбородок.

– Радим. Не. Знает, – отчеканил он, убеждая то ли меня, то ли себя самого. – И Миролюб тоже не знает, где находится Святыня. Иначе не горел бы так мыслью разгадать свитки.

– Святыня не то, что можно положить в карман или даже сундук! Как можно было спрятать ее в Свири от Радима?

Альгидрас потер лицо ладонями и устало произнес:

– Я не знаю.

– Ты ничего не знаешь! – раздраженно буркнула я. – Зато урожай теперь поливать можешь.

Хванец убрал руки от лица и вновь посмотрел на меня с укором. «Да и плевать!»

– Зачем Миролюбу Святыня? – спросила я.

– А вот это ты тоже спросишь у него. Я не могу заглянуть ему в голову.

– То есть в мою можешь, а в его нет? – не удержалась я от шпильки.

– В твою тоже не могу. Просто чувствую то, что чувствуешь ты.

Я снова отвернулась к очагу, злясь на саму себя. «Он чувствует, а я нет. Разве это честно?»

– А Алвара ты чувствуешь? – спросила я.

Альгидрас молчал так долго, что я все же обернулась и наткнулась на внимательный взгляд.

– Зачем тебе?

– Интересно.

– Я могу его чувствовать, – медленно проговорил он.

– Тогда отчего ты не видишь, что он желает тебе добра?

– О! Узнаю Алвара! Только он умеет за одну беседу предстать душой нараспашку, полной смирения и самых добрых мыслей! Не верь ему!

«Святыня не может навевать чувства!» Кто-то из них врет или же ошибается…

– Меня ты чувствуешь, потому что нас связала Святыня. Я тебя, вероятно, потому же. Но при чем тут Алвар? Вы же не… – я запнулась, не зная, как закончить мысль.

Но Альгидрас понял.

– Нас тоже связала Святыня. В монастыре было несколько десятков братьев, но именно Алвар… – теперь уже запнулся хванец. – Это тоже связь. Только иная.

– Поясни!

– Не нужно это тебе! Достаточно запомнить, что Алвар опасен и ему нельзя верить.

Альгидрас смотрел мне в глаза раздражающе прямым взглядом, и я поняла, что он не ответит.

– Ладно. Вернемся к Деве. Допустим, Миролюб ее не переносил, но это могли сделать до него!

– Не могли. Есть кое-что еще. Помнишь, в Свири, когда меня посадили в клеть, я сказал, что не погибну?

Я медленно кивнула.

– Тогда я почувствовал Святыню впервые. Ее Силу и защиту. Сперва я разозлился. Думал, что Радим перехватил у кваров хванский Шар. Я ведь не помню весь путь до Свири. И я подумал, что весь этот год Шар был в Свири, а Радим ни словом не обмолвился. Но это был не Шар.

– Как ты понял?

– Святыни чувствуются по-разному. Тогда я решил, что просто забыл за год, как это. Да и после того обряда во мне было столько нового, чужого, что я не всегда одно от другого мог отличить. А когда ехали в Каменицу – я ведь в первый раз отъехал так далеко от Свири, – по пути я услышал Шар и понял, что в Свири чувствовал не его.

Я вновь подошла к столу и села напротив Альгидраса.

– Где ты услышал Шар?

– На середине пути. Он был западнее нас.

– Карты княжества у тебя, я так понимаю, нет и что там, западнее середины пути в Каменицу, ты понятия не имеешь?

Альгидрас улыбнулся и качнул головой:

– Карты вправду нет, но есть добрый люд. Там была Ждань, сгоревшая девятнадцать весен назад.

– А сейчас там что?

– Гиблое место, которое все обходят за мили окрест. Угадай почему?

– Потому что хванский Шар не та Святыня, которая хранит местный добрый люд? – приподняла бровь я.

Альгидрас снова мне улыбнулся, и я не смогла сдержать ответной улыбки, поймав себя на мысли, что пикироваться с ним по-доброму – это совсем не то, что спорить всерьез. Тут же вспомнились слова Алвара: «…злить его – отдельное удовольствие, но огорчать – это другое. Я не люблю его огорчать».

Альгидрас кашлянул, смущенный то ли моим пристальным взглядом, то ли перехваченными эмоциями. Я спрятала улыбку, разгладила подол на коленях и спросила:

– Ты поедешь с нами в Свирь?

Он коротко кивнул.