И никого не стало…

– Идите к той-то самой матери, – прохрипела красавица. – Какое вам дело до того, живая я или нет?

– Спасибо, – поблагодарил Никита и пробормотал сквозь зубы: – Крепитесь, Ольга Дмитриевна, скоро жизнь другая начнется. Впереди у вас целый мир непознанных возможностей…

– Другая? – задумалась Ксюша. – Или следующая?

– Не смеши меня, – шепнул он, проглатывая смешинку. – Переходим в левое крыло. Еще двоих осталось проведать. Если с ними все в порядке, думаю, можно начинать парад откровений.

У последних «подопечных» их поджидал сюрприз. На стук никто не отзывался, ни Валентина Максимовна, ни прокурор Иннокентий Адамович. Никита занервничал, закусил губу и постучался настойчивее. Неприятно становилось на душе. Какие бы гадости он ни творил подонкам мира сего, а являться виновником чьей-то смерти решительно не хотелось. В комнате царило безмолвие.

– Будем выбивать? – сглотнув, пробормотала Ксюша. – Ты бы достал на всякий случай свою штуку…

Свою штуку? Он не сразу догадался, что она имеет в виду… Выламывать дверь не пришлось. Это означало бы, что в комнате только мертвые. Он просто поволок ее на себя, нащупывая рукоятку «ярыгина», прыгнул внутрь, оттеснив подругу. Дьявол! Он завертелся вокруг оси, охваченный недобрыми предчувствиями. В помещении никого не было! Но сомнительно, что прокурора и судью можно было найти в другом помещении. Пустая кровать, ни одного одеяла, ни одного покрывала. Идиоты, неужели ушли?! Он перехватил обеспокоенный взгляд подруги, девушка открыла рот и как-то глуповато моргала. Нет, он не мог в такое поверить. Никита потащил ее в холл, приказал оставаться на месте, сам нырнул в гостиную. И там было пусто, задранный ковер, бардак, разбросанная посуда (не умеют эти люди обходиться без лакеев), засохшая блевотина и пятна крови. Он подлетел к окну, отшвыривая валенками бутылочные осколки. На улице было тихо, небо – безоблачное, снег при свете солнца переливался и искрился серебром. Воздух поблескивал, словно пронизанный мерцающими пылинками. Из помещения казалось, что на улице просто идеальная погода для прогулок. Он глянул на термометр. Жара пришла – минус тридцать два всего! Хватаясь за голову, мужчина выбежал из гостиной, пронесся метеором мимо Ксюши, она пристыла к полу, продолжала глуповато моргать. Глубоко вдохнув, словно в бассейн нырять собрался, он отворил дверь и выбежал на крыльцо. Но вернулся через минуту, удивленный и раздосадованный.

– Знаешь, дорогая, у этой парочки от отчаяния отказали обе головы. Но они неплохо подготовились к побегу. Стащили все одеяла, что были в зоне досягаемости, отняли пальтишко у Екатерины Семеновны, зимние ботинки и пальто – у Арнольда Генриховича… Ума не приложу, как им удалось все это стащить с заледеневших мертвецов, а еще ведь нужно было просушить, отогреть, то есть налицо предварительный сговор…

– Но ты уверен, что они ушли? – начала по-настоящему волноваться Ксюша.

– Абсолютно. Свежие следы двух человек. Старые практически замело. Они тащились по колее к воротам. Полагаю, пару часов назад – еще по темноте. Ну что за народ… – он удрученно схватился за голову.

– И что прикажешь делать? Бегать по лесу и ловить? Но они либо замерзли, либо уже далеко…

– Мы в ответе за них, понимаешь? – выдал странную мысль Никита. – Мы их сюда привезли, мы и в ответе за то, чтобы кто-нибудь из них выжил. Во-первых, без их участия наш парад откровения выйдет скомканным, во-вторых, мы не можем игнорировать теоретическую вероятность, что эти двое добрались до людей, кому-нибудь позвонили и над нами уже зависает суровая длань закона. Нам нужны пожизненные сроки? А кому пришьют убийства, догадайся? В общем, не бухти, повторяй за мной мои действия…

Остальные, кто окопался у себя в убежище, выходить не спешили. Это было на руку Никите и Ксюше. Они бежали на цыпочках по пустому зданию, поднялись по боковой лестнице, просочились в комнату. Лихорадочно экипировались, вскрывали тайник под полом, где, помимо пистолета с телефоном, держали две пары коротких, хорошо смазанных охотничьих лыж, скрученные скатками тулупы, наборы термобелья, вязаные шапочки и даже маски для лица во избежание обморожения. Уходили из дома, как партизаны, сначала изучили обстановку в коридоре, шмыгнули на боковую лестницу и запрыгали по ступеням, а потом по коридорам, перемахнули холл, а оказавшись на улице, прижались к стене, завершили процесс облачения и встали на лыжи.

– Пойдем, прижимаясь к стене, – бросил Никита. – Обойдем боковой садик, чтобы нас из окна не заметили, а потом через заднюю калитку, она закрыта, но не для всех. Подожди минуточку! – Он стащил тяжелые рукавицы, вооружился телефоном, осилил кнопку быстрого вызова и запрыгал от нетерпения.

– Андрюха, вы на месте? – Он уже надышался морозного воздуха, насилу унимал кашель, кружилась голова.