И.О. Кощея (СИ)

Ну и дальше всё в таком же роде. Главные ворота перестали открываться, а через час снова заработали без всяких видимых причин. Один из бесов стал оранжевым и начал светиться в темноте, спасла ударная доза самогонки. У завхоза чернила превратились в камень, и он не смог подписать накладные. В библиотеке, прорвав гранитный пол, за каких-то пять минут выросло вишневое дерево. Мне даже на пробу вишни приносили, нормальные, вкусные.

Поздним вечером мы опять собрались в Канцелярии и все опять же были довольно подавлены и крайне уставшие. Нелогичность происходящего выматывала почище разгрузки вагонов с углём. Нет, не разгружал и не хочу даже пробовать, но вполне представляю, что такое тяжелый физический труд. Мне от деда минимум три раза в день приходится отбиваться — завтрак, обед и ужин, да еще и его нескончаемые перекусы, так что, про физический труд можете мне не рассказывать.

Никаких новых идей или гениальных планов ни у кого не появилось, и я уже было собирался объявлять отбой, как от рыцарей у двери пришел сигнал, что очередной проситель заявился и нижайше просит принять. Лиховид! С ума сойти — не врывается, как обычно сквозь стену, а вежливо так, по этикету.

Старик вплыл медленно и как-то даже рассеяно. Он был мрачен, малоразговорчив и, хотя и посматривал по сторонам, явно выискивая Олёну, к которой питал неоднозначные чувства и страсти, спрашивать про неё не стал, что было уже совсем на него не похоже.

— Лиховид Ростиславович, — вывел я его из раздумий, — что у вас?

— У меня-то, Федор Васильевич, ить всё в порядке, мне-то боятьси неча, а вот тебе…

— Узнали что-нибудь новое?

— А вот и узнал! — колдун завсис над компом, но неприязненно покосившись на него, отлетел к дивану. — Силы тёмные, страшные и могучие идут.

— А поконкретней, дедушка? Кто такие? Откуда взялись? Насколько сильные? Чего хотят?

Лиховид пожевал губами, будто в раздумье, стоит ли рассказывать нам, но вымолвил только:

— Айясанты.

— Чего? Это вы чихнули или выругались?

— Айясанты идуть.

— Лиховид Ростиславович, ну что вы как Аристофан на допросе? Каждое слово из вас тянуть надо.

— Давай, старый, не томи, — не выдержал и Михалыч. — Обскажи нам про ентих айясранцев.

— Айясанты, — поправил Лиховид. — Народец енто такой, зело злющий, со всеми во вражде. Я до вечера в старых книгах да свитках копался и нашёл-таки. А потом ишо припомнил, мне учитель мой, Мировид, обсказывал про ентих подземников…

— Подземный народ? — удивился я.

— Истинно, — мотнул бородою колдун. — На земле-матушке раньше жили, только воевали со всеми, а апосля и вовсе задумали всех сгубить и едины остаться. Однако же, сполотилися тогда все народы лесные, да болотные, горные, да степные, и люди и нелюди и всыпали змеелюдам так, что удрали они под землю.

— Змеелюды? — Михалыч почесал в затылке. — Ить что-то я слышал такое…

— Все слышали, — отрезал Лиховид. — А знаю только я. В древних книгах писано, что тулово у них змеиное, а от пояса и выше — человеческое. Волос не имеют, да слепые от роду, зато мыслями туды-сюды кидаютси меж собой и слов им не надоть.

— Телепаты, — понимающе кивнул я. — Неприятно, но не критично.

— Как они там меж собой болтают, нам без надобности, — отмахнулся Лиховид. — Однако мыслью же могут они проходы в земле рыть, горы рушить, да и воевать, ежели захотят. А они захотели. По всему выходит, что порешили они снова своё могущество на всю землюшку распространить. А выйти из ходов своих подземных, здеся надумали.

— Почему именно тут? — удивился я. — Мало им места что ли?

— Где тонко, там и рвётся. Учуяли слабину и давай наверх пробиватьси.

— Чего это «слабину»? — обиделся я.

— Ты, Фёдор, обижайси, не обижайси, а ить не Кощей ты всё ж, — вздохнул Лиховид. — Колдунства в тебе нет, вот они и попёрли.

— Это да… — я оглянулся на соратников. — Что делать будем? Бежать в Турцию — не предлагать.

— Мало данных, — поморщился Калымдай. — Ничего про них не знаем.

— Что хочешь ведать, воин? — вскинул бороду Лиховид. — Воспрошай, что знаю — скажу.

— Численность этих змеелюдов, во-первых.

— Никому не ведомо, — протянул колдун. — Однако тысячами считать надо. Расплодились они за века.

— Колдовством владеют ли, дедушка Лиховид? — продолжал допытываться майор.

— Вестимо, владеют. Кажный не больно-то силён, но могут единиться силой и колдунство тогда больно грозным становится.

— Лиховид Ростиславович, — вмешался и я. — А вот потолок в зале обрушился, ну и прочие неприятности, думаете это их рук дело?

— Даже и не сумлевайся, Фёдор, — мрачно кивнул колдун. — На зуб царство Кощеево пробуют, слабину ищут.

— Ну и главный вопрос, — вздохнул Калымдай. — А как их побороть-то? В ваших книгах, дедушка Лиховид, нет ли подсказки какой?

Лиховид заулыбался, подплыл к Калымдаю и погладил его по голове призрачной рукой:

— От, богатырь, а не дурак! Правильно мыслишь, в корень зришь. Есть такое средство! Я как прочитал про него, так сразу к вам примчался. Вещица есть колдунская, тайная да древняя, «Змеиный царь», обзывается.

— Расскажите про неё, дедушка, — попросил Калымдай.