И.О. Кощея (СИ)

— Книга молвит, что в стародавние времена, когда в последний раз на ратно поле вышли айясанты супротив людей и нечисти всякой, то погнали енти айясанты супротивников своих и миг ихней победы был близок ужо. Малость поднажать осталось змеелюдам и правили бы они всем светом, да и рать людская тут дрогнула, веру потеряла, да выступил вдруг из людского войска старый волхв по имени Всемысл, да вскинул он к небу оберег древний в образе змея, да заклял его словом тайным и возопили от ужаса змеелюды, и покинула их Макошь, допрежде помогавшая им и рухнули они от горя злого и с воплями и страхом в сердце, ушли они под землю, даже не помышляя о битве.

— Ух, страшные, в натуре у тебя сказки, дед… — прошептал Аристофан. — Конкретно мурашки по хвосту забегали.

— А где сейчас этот оберег, Лиховид Ростиславович, не знаете? — заинтересовался я. — Нам бы такая штучка в арсенале не помешала бы.

— Отчего ж не знаю? — хмыкнул колдун. — Знаю. После победы той над змеелюдами, собрались волхвы ведающие и порешили разделить оберег на три части, да спрятать их в тайные места, чтобы айясанты к ним подобраться не могли. Много веков с той поры прошло, но я, — колдун гордо подбоченился, — отыскал все три доли Змеиного царя!

— Михалыч, записывай! — скомандовал я. — Продолжайте, дедушка Лиховид.

— Глава на островке малом спрятана под остатками древнего капища, — начал перечислять колдун. — А островок тот, Зензик называется, между Тмутараканью да Корчевом искать надоти. Тулово али хребет издавна у морских царей хранитси. А очи в два яхонта, те другому подземному народцу, чуди, в сохран отданы.

— О, а у нас как раз посол от морского царя ошивается, — обрадовался я. — Можно сразу с туловищем вопрос разрешить.

— Это… босс, — оживился Аристофан. — Я в Тмутаракани бывал как-то, в натуре. Мы с пацанами туда к местной братве реально на стрелку ездили. — Он почесал между рожками: — Конкретно здоровые они там.

— Влупили вам, бойцам конкретным? — ухмыльнулся Михалыч.

— Да хрен там, — засиял Аристофан. — Я десяток чисто в засаде еще держал, отбились.

— Возьмешься туда смотаться, Аристофан? — прервал я воспоминания беса.

— Без базара, босс. Реально пацанов возьму и рванём.

— Отлично. Завтра с утра и отправляйтесь. Чего тянуть?

— Федор Васильевич, — поднял руку Калымдай. — А я с ребятками своими могу к этой чуди сбегать. Только где искать-то их?

— Лиховид Ростиславович? — я повернулся к внимательно слушающему нас колдуну.

— На север путь воину нашему лежит, — задумался Лиховид, а потом выудил прямо из воздуха свою огромную призрачную книгу и стал с шумом листать её. — Мордва… не, енто не они… Аримпасы… А, помню этих трехглазых, не они… Хазары… Та ещё сволота… Хохлы… А вот, чуди! Так-так… Верно, на север итить надоть… Ага, гора трёхглавая, а под ней как раз и они… Так что, майор, чеши на север и ищи гору тройную, под этой горой твои чуди и живут.

— А это далеко, Лиховид Ростиславович? — засомневался я. — Как пойдет Калымдай, да на полгода. Знаю я эти ваши расстояния сказочные.

— Не ведаю, — развёл руками колдун. — А итить всё одно придётси.

— Федор Васильевич, — встрепенулся Калымдай. — А чем у нас Горыныч сейчас занят?

— О, верно, молодец, майор! — обрадовался я. На Горыныче самое то путешествовать по сказочным путям. — Только ты бойцов много на Змее не разместишь.

— Да много и не надо, Федор Васильевич. Десяток возьму и хватит. Остальные и вам тут пригодиться могут, пусть в казарме наготове сидят.

— Десятка не мало будет? — усомнился я.

— Да мы же не войной идём, — хохотнул Калымдай. — Вежливо придём, вежливо попросим. А если что, так и десятка хватит шороху там навести.

— Ну, смотри… — я снял с шеи ложку и стукнул ей по углу стола. — Горыныч? Горыныч, спишь что ли?

Из ложки послышался протяжный зевок и, судя по басу, правая голова, недовольно прогудела:

— Ну чего?

— Горынушка, сокол ты наш, уж не гневись, что я тебя беспокою, а не соизволишь ты, зверь сказочный чешуйчатый, сон свой богатырский прервать…

— Чего? — вмешался писклявый голосок левой головы.

— Ты Горыныч, охренел?! — заорал я. — Дрыхнешь, скотина?! Ты забыл, с кем разговариваешь?! Разожрался за осень, опух от безделья?! Отечество в опасности, а он морды там крутит, «чаво, чаво»!

— Федь… ты чего? — осторожно пробасила правая голова. — Случилось что?

— Случилось! Завтра на рассвете, чтобы как штык на полянке у ворот был, понял?!

— А куда летим?

— Куда надо! — отрезал я и снова грохнув ложкой, оборвал связь.

— Так ему, внучек, — ухмыльнулся дед. — Ишь, волю почуйствовал жаба крылатая!

— Деда, организуешь мне завтра с утра посла этого морского?

— На завтрак? — хихикнул дед, но тут же посерьёзнел. — Сделаем, внучек. Прямо в тронный зал и доставят его, не переживай.

— А потолок там уже починили?

— Сделают к завтрему, — кивнул дед.

— Тогда так и решим, — подытожил я. — Аристофан за головой в Тмутаракань рванет, Калымдай на Горыныче к чуди, а я здесь остаюсь, с послом пообщаюсь.

— А я, мсье Теодор? — влезла Маша.

— Пока Машуль, со мной остаешься, в резерве.

— А можно я тогда…