И обретешь крылья...

Он сидел за стойкой бара и наблюдал за моими движениями со спокойствием большого кота. Мы начинаем разговор о крестьянских усадьбах и разводах селитры на стенах. Вскоре выясняется, что мы живем неподалеку друг от друга.

Ну и экземпляр этот Симон!

Вряд ли раньше мне бы удалось заарканить такого мужика; но сейчас можно попробовать.Охотничий инстинкт Ленца проснулся; тело требовало вознаграждения за проделанную над собой четырехлетнюю работу. Бросаются в глаза его непомерно мускулистые руки, хорошо натренированная спина, великолепные пропорции. Пират, мушкетер, разбойник с большой дороги, сошедший с экрана приключенческого фильма… здоровый как бык, длинные волосы, широкие плечи.

— Где ты работаешь?

— Я составитель букетов.

Тридцать один год, работает в магазине своего отца. Прекрасный голос, мягкий и глубокий. Глаза как у волка. Я чувствую, как они следят за мной.

Он откидывает с лица волосы и улыбается. Невольно отмечаю про себя, что лоб мог бы быть и повыше.

— У нас тоже были проблемы из-за сырости на стенах. Она проникала из щелей над окнами; когда мы наконец это поняли и замазали все трещины, в доме стало сухо. Да вы сами, когда будете проходить мимо, зайдите к нам и взгляните.

Он переводит взгляд на меня. Индифферентно. Капканщик! Я ничего не могу прочесть в этом взгляде. Пока он ходит за сигаретами, Янни высказывается:

— Он выглядит как сутенер.

Его ягодицы — просто мечта: маленькие и твердые, как яблоко.

— Ты так считаешь?..

Интересно, однако, как они выглядят, когда на них нет тренировочных брюк? Подождем…

— Что ты всегда находишь в таких типах?

Мой ревнивый муж заметно раздражен. Хотя мы уже договорились о разводе, он до последнего не хотел отказываться от своих прав и в самом конце нашей совместной жизни, как ни странно, ревновал меня даже больше, чем в начале ее. Янни и раньше всегда оберегал меня от неподходящих людей.

— Я твой натасканный Цербер, — говорил он.

А я хочу дать, наконец, выход своей натуре, мне нужно флиртовать, кокетничать, я не хочу больше дни и ночи проводить с одним и тем же мужчиной.

— Не забывай, через четыре дня у нас гастроли. Еще раз повтори все песни и тексты! — говорит Янни.

Мы прощаемся.

ШОУ

Спустя три дня. Холодный ветер и слякоть. Незадолго до отправления в Нюрнберг.

— Эй, Янни! Ты только взгляни — это самая бездарная песня из всех, какие мне до сих пор встречались!

Я топаю по снегу к нашему автобусу и размахиваю листком с текстом.

— Ну и чушь они тут напечатали! Почему для женщин пишут такие бессмысленные песни?

— Наверное, то сделал мужчина, который думает, что женщины все так себе и представляют?!

— К тому же, они часто так не только представляют, но и поступают, что гораздо хуже. Только необязательно это худшее выставлять на всеобщее обозрение, да еще в зарифмованном виде!..

— Все заняли свои места, отъезжаем!

Мы собирались на гастроли со своим рок-шоу — шесть музыкантов, певица, я, техник и водитель. Всего двенадцать человек.

— Я хочу сесть сзади, а то меня затошнит.

— Закройте окно, сквозит!

— Нет, не закрывайте, здесь же задохнуться можно!

— Где Бибуль?

— Как меня раздражают его шуточки! В следующий раз сними с него сотню марок штрафа, может, поможет!

— Действительно, вечно мы как дураки должны ждать, пока господин негр соизволит прийти!

Наш цветной басист принципиально опаздывал. Спустя три четверти часа он наконец появился.

— Слушай, Бибуль, ну сколько можно?! Ты пришел на сорок пять минут позже!

— Эй, ребята, что вы вечно ко мне придираетесь? Несколько минут ничего не изменят.

Нашу настойчивость по части пунктуальности он считал ненормальной, абсолютно излишней и типично немецкой. Для него не играло никакой роли, отправимся ли мы куда-нибудь в шесть или в семь часов, начнется представление в восемь или в половине девятого. Из-за этого шла постоянная борьба. Но зато играл он так классно, что в конечном счете мы ему все прощали. Странным образом, единственное, что сказал Бибуль при первой своей встрече с Симоном, было:

— Лена, этот мужик слишком прост — он недостаточно сумасшедший для тебя.

— Надеюсь, теперь все в сборе?

Водитель тяжело вздохнул и захлопнул дверь. Тогдашний руководитель поездки ехидно называл нас «карманными блохами».

— Все «блохи» в кармане?

— Янни, я здесь, сзади!

— Да, я уж вижу.

В пять часов мы прибыли в Нюрнберг. Поскольку выехали мы заранее, то у нас еще оставалось время на репетицию.

— К самым дверям, пожалуйста! — попросил Янни водителя.

— Привет, Густ, тебе все ясно?

— Да, с техникой, в общем и целом, порядок. Я мог бы начать подготовку прямо сейчас — хотелось бы закончить все поскорее, чтобы успеть перекусить чего-нибудь.

— Все «блохи» на сцену! Проверка звука! — руководитель собирал всех музыкантов, как овчарка сгоняет овец в стадо.

Янни уселся за ударную установку и начал играть. Душераздирающий грохот заставил вибрировать наши диафрагмы.

— Янни, ради Бога, на концерте не надо так темпераментно!..