И отрёт Бог всякую слезу с очей их (СИ)

Зольф Дж. Кимбли не оставил поисков пути в родной мир, однако даже идея с человеческим преобразованием натолкнулась на непреодолимое препятствие: полное отсутствие каких-либо признаков алхимии, без которой совершение этого самого преобразования не представлялось возможным. Поэтому он, Ласт и Энви продолжили искать другие пути.

***

Душной июльской ночью в печально известной церкви у старины Петра, которая так и не стала закрывать на тёмное время суток гостеприимные двери, сидело четверо людей: необыкновенной красоты женщина с длинными волнистыми волосами, очень низкий толстый мужчина, сосущий палец, всклокоченный голенастый юнец и представительный мужчина средних лет в очках. Если бы в помещении было немного светлее, можно было бы обнаружить, что у всех них имелась общая странная черта: глаза неестественного фиалкового цвета.

Земля едва заметно содрогнулась, словно где-то очень глубоко в её толще ехал поезд, и вскоре откуда-то из-за клироса показались двое: здоровяк в рабочей робе и усатый подтянутый мужчина, прячущий левую ладонь в карман. Они оглядели странную компанию и заняли места на лавочках. Усатый дымил трубкой.

— Все в сборе, дети мои? — распятый на стене Христос заговорил. — Я рад видеть вас здесь целыми и невредимыми. Жаль только, что в неполном составе.

Женщина поджала губы, толстяк вздрогнул и прижался к ней ближе, юнец презрительно хмыкнул.

— Грид, дитя моё…

— Попрошу здесь именовать меня Эудженио Мария Джузеппе Джованни Пачелли, — предупредительно поправил Христа мужчина в очках. — В этом мире даже у стен есть уши.

— И после останется лишь грамотно составить донос, — усмехнулся в усы подтянутый.

— Дети мои, — вновь начал распятый, обводя страшным слепым взглядом всех присутствующих и не меняя положения склонённой головы, — Рас, Грид, Ласт, Глаттони, Слосс, Энви! Вы готовы привести в исполнение мой план и править миром? На сей раз промашки быть не может, я предусмотрел всё!

— Нет, — мужчина в очках с длинным непроизносимым именем встал, — я не участвую в твоих играх, Отец. Ни в Аместрисе, ни здесь. Неужели ты не понял, что я по-прежнему настроен править миром единолично? И здесь у меня к этому есть все предпосылки.

— Остановись, Грид! — голос был страшен и властен, словно земля готовилась разверзнуться и поглотить непослушного сына в раззявленный зев Геенны огненной, но ничего подобного не произошло.

— Я же сказал, — скривился мужчина, — здесь моё имя — Эудженио Мария Джузеппе Джованни Пачелли. Придёт время, когда его сократят, но это будете не вы, Отец. Я не желаю вам удачи, потому что знаю — она будет на моей стороне.

Тяжелая створка двери со скрипом запахнулась.

— Я рассчитываю на вас, оставшиеся дети мои, — продолжил распятый, — настанет тот час, когда оба мира преклонят пред нами колена.